ГОРДЕЕВА: Но Кушнерёву с Бодровым спектакль понравился. И во “Взгляд” тебя взяли.
ХАМАТОВА: Нет, сначала я была просто гостем программы, к тому, чтобы стать соведущей, мы пришли – точнее, оба Серёжи подвели – постепенно.
Сперва мы просто постоянно встречались: у Серёжи Кушнерёва оказалась прекрасная дача, на которой мы провели неслыханное количество времени. Столько всего там переговорили, столько песен перепели!.. Наша дружба была такого запредельно высокого градуса, о котором читаешь разве что в детских книжках, не особенно веря в правдивость написанного. Но с нами – сбылось. Дружба оказалась на всю жизнь. И даже, как теперь ясно, – больше, дольше… Длиннее, что ли. Никто тогда и представить не мог, что вначале мы потеряем одного Серёжу. А потом уйдет другой. Они как-то не монтировались со смертью.
“Чулпашечка? Чулпашечка… Чулпашечка – она же родной совершенно человек”. Сидим на кухне у Светланы Бодровой уже, наверное, часа четыре. Курим. И уже перестали вскакивать и открывать форточку для каждой сигареты. Кухня в облаке дыма. На Свете черная водолазка. Она делает ее светлую кожу еще светлее, глаза – ярче. И придает разговору какую-то окончательную неслучайность: надо расставить всё по своим местам, записать воспоминания, запечатлеть все истории такими, какими они на самом деле были, из первых рук.
Квартира Бодровой очень живая. И как будто недостроенная. В разговоре выяснится: не как будто, так и есть. Квартиру купили за несколько месяцев до того, как Сергей Бодров улетел снимать фильм “Связной” в Кармадонское ущелье. И пропал без вести. Переезжала Света сюда уже без мужа. С двумя маленькими детьми, Олей и Сашей, на руках. Кое-где ремонт так и не начался. Кое-где – так и не закончился. Но в квартире уютно. На стенах – картины Светы, она рисует. В гостиной портрет Бодрова. Не такой, какие обычно висят в домах погибших. Другой. Как будто папа и муж вышел в магазин и скоро вернется.
Говорим о Серёжах: Бодрове и Кушнерёве. Точнее, говорит Света, а я то и дело переспрашиваю: “Это какой Серёжа?” Часа через три выучиваюсь понимать по интонации – какой, о ком речь. “Чулпашечка” возникает в рассказах и о том, и о другом.
“Понимаешь, Чулпашечка – это живая нить, которая соединяет мое прошлое и настоящее, – говорит Бодрова. – Я могу к ней обратиться в любое время. Могу позвонить. Не так уж много людей, которым я могу позвонить. Которые станут меня слушать. Даже не помогать, а просто слушать. Да еще так, чтобы я была уверена: тот, с кем я говорю, меня понимает”. Чулпан для Бодровой – человек, который был в жизни двух Серёж всегда. Они вместе (и до знакомства со Светой, и после) до утра заседали на кушнерёвской даче, обсуждали планы и проекты. “Это была огромная дружба, частью которой была работа. Чулпашечка тоже поработала с нами – рассказывает Бодрова. – Сначала Бодров притащил ее в «Другую жизнь»[5], но я к той программе отношения не имела. С ней я работала в «Жди меня», была режиссером, Кушнерёв – главным редактором. Вышло так: когда основной ведущей программы Маше Шукшиной надо было уходить в декретный отпуск, Кушнерёв сказал: «Только Чулпан». Все боялись, что Чулпан не согласится, но как она могла отказать нам с Сергеем Анатольевичем? Она согласилась. И тогда я увидела не то чтобы другую Чулпан. Нет. Я просто удостоверилась, что она сделана из какой-то особенной, редкой, почти невозможной человеческой породы. Сидя в аппаратной, я подглядывала какие-то поразительные ситуации: вот кто-то сумочку забыл из гостей, Чулпан бежит по всем трибунам, прыгает через ступеньки: «Сумочку! Сумочку забыли! Вернитесь!» Разве будет звезда или даже обычный человек такое в кадре делать? А еще лучше нее никто не разговаривал в программе с детьми. Не знаю, как у нее это получалось. И она – это было видно, это чувствовалось – сердцем переживала все истории, которые ей приходилось рассказывать. Иногда ей тяжело это давалось. Это ведь не сыграешь! Но она находила слова мимо сценария, к кому-то подсаживалась, гладила по коленке, обнимала, иногда и плакала. И человек к ней прижимался, будто оказывался под защитой… Мы с Серёжей ее обожали”. С каким Серёжей? С обоими. Хотя в этот раз она имела в виду Кушнерёва.
В телефоне у Светы Бодровой фотографии: Чулпан на даче у Кушнерёва с маленькими дочками Асей и Ариной. Там же – старшая дочь Бодровых, Оля. Это – еще до гибели Бодрова. А вот маленький Саша Бодров. Это – после гибели. Вот младшая дочь Чулпан, Ия, на той же даче. И следом – фотографии брата Чулпан, Шамиля. С гитарой. Рядом с Кушнерёвым. Тут же – Света и Чулпан. Из этого фотоальбома легко складывается целая история жизни, взаимоотношений и, главное, тепла, которым эти люди согревали друг друга недолгое выпавшее на век их дружбы время. Последние снимки: растерянные артисты “Современника” в черных репетиционных костюмах на вечере памяти Сергея Кушнерёва в малом зале театра “Современник”. 2017 год. Среди артистов – Чулпан, ее брат Шамиль, дочь Сергея и Светланы Бодровых Оля. Она теперь учится в ГИТИСе.