— Далеко вам? — спросил он.
Он уже понял, что второй мужчина прятался за прицепом. Бывает, девушка на шоссе поднимает руку, водитель останавливается, а потом откуда-то появляется парень или два и тоже просят подвезти. Известный прием!
— Куда нам, кореш? — повернул к приятелю голову в серой, низко надвинутой на лоб кепке первый парень.
— Подальше отсюда, — буркнул тот.
— Пока прямо, — распорядился парень в кепке. У второго на голове была шапочка-«петушок» с надписью «Спорт».
— Пока… — покачал головой Андрей.
Надо сказать, его пассажиры ведут себя не очень-то тактично. Мелькнула было мысль предложить им выйти, но он отогнал ее: оба одеты легко, ночь на носу. Может, им нужно-то всего до первого населенного пункта. Только зачем надо было хитрить, прятаться? Раз остановился, и двоих бы подвез…
Он тронул машину с места, постепенно набрал скорость до девяноста километров.
— Не нарушаешь? — с ухмылкой кивнул на спидометр парень в кепке.
— С этими гадами лучше не связываться, — вставил второй.
В зеркале заднего обзора Андрей заметил, что худое, заостренное книзу лицо его скривилось. Руки крепко сжимали сверток. «Что он там прячет? — подумал Андрей. — Бутылку водки, что ли?»
— Куда сам-то едешь? — поинтересовался парень помоложе.
Андрей не любил, когда незнакомые обращались к нему на «ты», но не каждого же встречного будешь ставить на место.
— В Ленинград, — коротко ответил он.
— Есть там у меня в Купчине зазноба… — ухмыльнулся парень в кепке. — А что, Гена, может, в Питер махнем? — Он оглянулся через плечо на приятеля. — Тепло, не дует, и компания хорошая.
— Лопух, — добродушно заметил тот и отвернулся к окну, за которым проплывали распаханные поля.
Андрей вспомнил, что парни сели к нему между Торжком и Вышним Волочком. Это довольно большой перегон, крупных населенных пунктов вроде не будет до самого Вышнего Волочка. Все меньше попадается встречных машин, солнце давно скрылось, асфальт на холмистом шоссе потемнел, в придорожных кюветах серебристо взблескивает талая вода. На обочине белыми свечами тянулись в небо огромные березы. На некоторых чернели грачи, устроившиеся на ночевку.
Гена за спиной Андрея закурил, потянулся за папиросой и его сосед.
— Ребята, вы уж потерпите, — попросил Андрей: он не любил табачного дыма.
Бесцеремонность пассажиров все больше раздражала. Кстати, они так и не сказали, куда им ехать. До Ленинграда находиться в их обществе было бы не очень-то приятно.
— Уж лучше ты, кореш, потерпи, — нагло ответил парень в кепке. — Нас двое, а ты один.
— Ты же не красная девица, — вставил Гена.
— Девицы теперь смолят почище нас, мужиков, — хохотнул парень в кепке.
Андрей поймал на себе его косой холодный взгляд, бросились в глаза неестественная бледность, выпирающий кадык на худой шее. Синеватые губы то и дело кривились в недоброй усмешке. Повнимательнее разглядел в заднее зеркало и Гену. Тот тоже был бледнолицый, с цепким взглядом серых глаз. Заостренное, с длинным носом лицо было мрачным. Заметив, что водитель за ним наблюдает, заворочался на сиденье, недовольно хмыкнул:
— Не бойсь, не спалю твои сиденья…
— Я не боюсь, — коротко ответил Андрей.
— Чего же тогда зыркаешь?
— Понравился ты ему, Гена… — хохотнул парень в кепке.
Андрей стал понимать, что попутчиков он прихватил на пустынной дороге, пожалуй, далеко не обычных. Да и запах… Такой запах исходит от людей, проведших долгое время в тюремной камере. Конечно, их могли освободить, но тогда почему оба без вещей? Если не считать свертка на коленях у Гены. Остановиться и предложить им выйти? Гена больше помалкивает, а этот, в кепке, все наглеет. Андрею пришлось рукой отвести от себя крепкий папиросный дым, который сосед нахально пускал.
Андрей еще ниже опустил боковое стекло, в салон ворвался холодный воздух, засвистело в ветровом стекле. Идущий навстречу грузовик помигал фарами, что означало: где-то впереди укрылась машина ГАИ. Инспектора часто выбирают такое укромное местечко на обочине, где их не сразу заметишь. А у них в машине установлен радар. Превысил скорость — тебя тут же засекут!
— Видишь впереди пересечение дорог? — заговорил Гена. — Сверни на проселок.
Произнес он эти слова спокойно, но в них Андрею почудилась скрытая угроза.