Андрей быстро сделал несколько шагов вниз — они шарахнулись к двери и один за другим выскочили на тротуар.
Открыв дверь своим ключом, Андрей глянул на себя в прихожей в зеркало, потрогал оторванный воротник голубой куртки, пощупал красное распухшее ухо. Он не чувствовал возбуждения, вызванного дракой, злости. Да и какая это была драка? Подвыпивших подростков разогнал… Этот Гога кичится знанием каратэ, а сам даже стойку правильно принять не смог. Действительно, настоящий каратист способен пальцем или ребром ладони повергнуть своего противника в бессознательное состояние, а в древности встречались бойцы, которые голыми руками способны были без особенного труда убить вооруженного человека. Есть еще более древняя китайская борьба — кунг-фу. Человек, владеющий приемами этой борьбы, почти неуязвим для любого противника. Кунг-фу учились с детства в специальных школах помногу лет.
Послышалось шлепанье босых ног, в прихожую вышла в длинной ночной рубашке с распущенными волосами заспанная Ольга.
— Мне приснился сон: я плыву на огромном крокодиле по морю, — зевнув, стала она рассказывать.
— Крокодилы в морях-океанах не водятся, — вставил Андрей.
— Это же сон! — капризно возразила она. — Ну вот плыву по морю на спине крокодила, а навстречу будто из-под воды поднимается красавец белый корабль, и на нем толпятся на палубах молодые мужчины в смокингах и фраках, наверху играет духовой оркестр. Ты пришел, и я проснулась, а теперь так и не узнаю никогда, чем же все это кончилось.
— Как второй экзамен? — полюбопытствовал брат.
— Четверка, — вздохнула Оля. — По-моему, эта ведьма по театральному искусству ненавидит меня. Могла бы поставить и пятерку.
— Мне не звонили?..
— Маша Знаменская сегодня тебе не звонила, — сказала Оля. — Правда, домой я пришла в девять вечера. — Она взглянула на брата: — Ты голоден? В холодильнике колбаса, котлеты, сыр… Ну чего ты торчишь в прихожей?..
Он прошел в кухню, сестра пошла за ним. Уселась на деревянную табуретку, пытливо посмотрела на брата.
— Боже, что у тебя с курткой? И ухо красное? Опять подрался?
— Можно подумать, что я каждый день дерусь…
— У тебя вид какой-то смущенный, будто ты перед кем-то провинился. С Машей поругался?
— Мы никогда не ругаемся.
— Чего же ты не женишься на ней? Глядишь, у меня появилась бы под боком близкая подруга.
— Ради этого, наверное, стоит жениться, — улыбнулся Андрей.
— А я, наверное, никогда замуж не выйду: со сверстниками мне скучно, а умные взрослые мужчины женаты.
— Я думаю, ради тебя Бобриков жену бросит, — заметил брат. — Не надоело тебе еще на «мерседесе» кататься?
— Мне все надоело… — вырвалось у нее.
Он хотел было шуткой ответить, но в глазах сестры была такая печаль, что он раздумал и заговорил серьезно:
— Ну тебя-то я еще могу понять: тебе все это интересно, а тут еще подружка твоя Ася от зависти умирает… Солидный, всем нужный человек ухаживает за тобой! Катает на «мерседесе»… У какой девчонки голова не закружится! Но он-то, Бобриков, на что рассчитывает?
«Хорошо, что я ему еще не рассказала про мастерскую…» — подумала Оля. Она почти все рассказывала брату. И он от нее ничего не скрывал.
— …Любовницей ты его никогда не станешь, для жены ты слишком молода для него. Ведь он, сестренка, деловой человек, а деловые люди не привыкли вкладывать свою энергию в проигрышные дела.
— Ты не можешь допустить мысли, что он просто в меня влюблен?
— Я же тебе говорю: он — делец. Я не верю, что Бобриков может в кого бы то ни было влюбиться.
— То же самое и я ему сказала… — задумчиво заметила Оля. — Он меня пригласил на Псковщину, а когда я сказала про отца, мне показалось, он чего-то испугался.
— Отец с такими людьми не поддерживает отношений, — сказал Андрей. — Вряд ли они даже знакомы.
— Бобрикова все автолюбители в Ленинграде знают, — возразила сестра.
— Я вот впервые от тебя о нем услышал. В Ленинграде полно теперь этих станций техобслуживания.
— Он все-таки личность, — думая о своем, продолжала Оля.
— А я думал, тебя больше привлек его «мерседес», — подковырнул брат.
— При чем тут «мерседес»? — отмахнулась Оля. — Я сегодня дала ему полную отставку…
— Браво, сестричка! — рассмеялся Андрей. — Давно это надо было сделать.
— Ну, не совсем полную… Понимаешь, Андрюша, мне вдруг жалко его стало. Деловой-деловой, а что-то у него внутри дрогнуло, оборвалось. И глаза у него стали такие несчастные…