Подошла моя очередь делать заказ, пересилив волнение, я наклонилась к парню с бейджиком «Майк» на форменной майке и сказала:
– Говорят, что у вас не хватает рук. А мне как раз нужна работа.
– Не переживай, мам, эта работа не хуже других, – оправдывалась я перед матерью, которая разрывала мой телефон. Я как раз воевала с кофемашиной, которая никак не хотела выплевывать латте, и придерживала трубку плечом. Не самое подходящее время, чтобы воевать еще с кем-то.
– Но официантка, Холли? – в третий раз повторила мама так, будто я выносила помойные ведра. – Я думала, ты найдешь работу… поприличнее. За которую больше платят.
– Здесь никого не интересует мой предыдущий опыт работы с розами и герберами, так что выбирать не приходится. – Я наконец-то сварила что-то наподобие латте, как учила меня Мэнди, та самая девчонка в переднике, что обслуживала меня в первый раз. Передала чашку нетерпеливому покупателю и одарила его самой широкой улыбкой, в которую были способны растянуться мои губы. – Вот, держите ваш латте.
Как только мужчина отошел от стойки, за ним тут же показался следующий клиент.
– И как долго ты собираешься разносить кофе, пока не вернешься домой?
– Два кофе флэт-уайт и чизкейк, пожалуйста, – одновременно с мамой заговорила женщина и протянула мне смятую купюру.
Я всегда считала себя богиней многозадачности, но сейчас едва ли справлялась с покупательницей и нелестной беседой по телефону. Отсчитав сдачу, я снова приготовилась принять бой с кофемашиной. И с мамой.
– Я уже десять раз говорила тебе, что не знаю, мам. Мне нужно проветриться, прочистить голову и отвлечься от Нила.
– И как варка кофе тебе в этом поможет?
Мама придерживалась идеологии, что время лечит. Но что, если кофе окажется лучшим лекарством? Пока я только начала его принимать, но, возможно, он имеет накопительный эффект.
– Мам, прости, но мне нужно работать. Еще не хватало, чтобы меня уволили из-за болтовни по телефону.
– Ладно, милая, но надеюсь, что ты скоро все же одумаешься.
И не мечтай, хотелось возразить мне, но я лишь попрощалась своим фирменным «я тебя люблю» и наконец-то полностью включилась в работу.
Третий день я стояла за стойкой «Фэнси» и варила пусть не самый вкусный в Портоле, но весьма сносный кофе. Я пробовала и знаю, о чем говорю. На полочке рядом с «кофе-монстром» стояла дюжина жестянок с зернами арабики и робусты. Прежде чем мне позволили прикасаться к ним, пришлось пройти мини-экзамен, к которому я готовилась чуть ли ни как к выпускным тестам в Гарварде. Мои познания в кофе не заходили дальше различий капучино и латте, а теперь я могла с легкостью прочитать лекцию о сорте типика или о плодах либерики, которые созревают четырнадцать месяцев!
У нас тут был кофе из Эфиопии, Кении, Бразилии и даже копи-лувак, который предпочитали любители экзотики. Я десять минут пыталась свыкнуться с мыслью, что этот сорт получают из экскрементов маленьких индонезийских зверьков – циветтов. Кому может понравиться кофе, который прошел через всю пищеварительную систему какого-то животного? Но на вкус и цвет, как говорится.
Пришлось выучить назубок меню «Фэнси» и познать все правила общения с клиентами. С этим у меня проблем не было. Меня закалила школа «Холлбрук Фэмили», куда порой забредали не самые вежливые гости.
Когда тест на официантку был пройден, мне выдали бледно-розовую футболку с логотипом и белый передник. Униформа, которая поможет мне оплачивать счета и стать хоть немного самостоятельной.
Три дня я валилась с ног с девяти утра и до девяти вечера, но мне нравилось. Пока мои руки были заняты работой, голова не вспоминала о Ниле, о Модесто и брошенной семье. Было только здесь и сейчас. Шесть столиков на четыре персоны, стеклянная витрина со свежей выпечкой и не выветривающийся аромат кофе.
В «Фэнси» я нашла не только занятие, но и первых знакомых. С Майком, которого я подменяла, не особо разговоришься, а вот Мэнди, наоборот, болтала без умолку, хотя ее могли уже битый час ожидать за столиком. У нас была приличная разница в возрасте, да и во взглядах на жизнь, если уж на то пошло, так что подружками нам явно не стать, но я была рада, что теперь могу рассказать маме хоть о ком-то из Сан-Франциско.
А еще мне нравилось играть в игру, которую мы с Харви и Хлоей придумали, когда вместе работали в родительском магазине после школы. Что-то вроде «Угадайки». Мы спасались от скуки и любили рисовать жизнь нашим клиентам, продумывая все до мелочей: где они работают, чем живут, кому покупают букеты. И если в «Холлбрук Фэмили» зачастую было не разгуляться, потому что половина наших покупателей были завсегдатаями, то в «Фэнси» я могла пофантазировать всласть.