Не спиться.
Я не мог ждать. Не мог лежать, пока эта идея, как искра, не разгорелась в пламя. Юто был ключом, и я должен был поговорить с ним. Сейчас.
Я медленно сел, игнорируя боль в рёбрах, и спустил ноги с кровати. Пол был холодным, но это отрезвило. Накинув больничный халат, я сунул телефон в карман и, стараясь не шуметь, выскользнул в коридор. Больница спала, только мягкий свет ламп и далёкий гул лифта нарушали тишину. Мои шаги, хоть и осторожные, эхом отдавались от мраморного пола. Я направился к большому окну в конце коридора, тому самому, где днём стоял Юто, глядя на сад сакуры. Что-то подсказывало, что он будет там.
И я не ошибся. Юто Хаяси стоял у окна, его худощавая фигура в больничном халате казалась почти призрачной на фоне тёмного сада. Его руки были засунуты в карманы, волосы растрепались, а взгляд, как и раньше, был прикован к голым ветвям сакуры, качавшимся на ветру. Он не обернулся, но я почувствовал, что он знает о моём присутствии.
— Бессонница? — спросил я, остановившись в паре шагов, мой голос был хриплым, но дружелюбным.
Юто слегка повернул голову, его тёмные глаза с лихорадочным блеском встретились с моими. Он кивнул, уголок его губ дрогнул в слабой улыбке.
— Что-то вроде, — сказал он тихо, его голос был мягким, но с той же глубиной, что и днём. — Ночью сад… другой. Тише. Честнее.
Я шагнул ближе, встав рядом, и посмотрел на сад. Деревья стояли голые, но их ветви, освещённые фонарями, казались живыми, как будто шептались с ветром. Я кашлянул, чувствуя, как идея «Баланса» рвётся наружу, и решил не тянуть.
— Юто, — начал я, мой голос стал твёрже, — я весь день думаю о том, что ты сделал с фруктами. Это было… как искусство. Я хочу создать ресторан. Не такой, как мои другие. Никаких деликатесов, никаких понтов. Простые ингредиенты — рис, овощи, рыба с рынка. Но каждое блюдо — идеальное, сбалансированное, как ты делаешь. Назову его «Баланс». И я хочу, чтобы ты был шеф-поваром.
Я замолчал, ожидая его реакции, чувствуя, как адреналин разгоняет кровь. Я видел этот ресторан так ясно: деревянные столы, тёплый свет, тарелки, где каждая деталь — от текстуры до вкуса — совершенна. Юто был тем, кто мог это воплотить. Но он не ответил сразу. Его взгляд вернулся к саду, и я заметил, как его пальцы в карманах сжались. Когда он заговорил, его голос был тише, почти вымученным.
— Нет, Кенджи, — сказал он, и моё имя в его устах прозвучало как точка. — Я не могу.
Я моргнул, ошеломлённый. Отказ? Я ожидал сомнений, может, вопросов, но не такого твёрдого «нет». Моя гордость, привыкшая к тому, что люди соглашаются, когда я зову, вспыхнула, но я подавил её. Юто не был обычным поваром, и я должен был понять, почему он закрывается.
— Почему? — спросил я, стараясь звучать спокойно, хотя нетерпение рвалось наружу. — Ты же сам сказал — еда честна. Ты создаёшь баланс, Юто. Я видел, как ты превратил яблоко в шедевр. Этот ресторан — твой шанс. Ты можешь показать миру, что простое может быть великим. Ты можешь создать гармонию, о которой говорил.
Он покачал головой, его глаза потемнели, и я увидел в них не просто грусть, а что-то глубже — страх, может, вину. Он шагнул назад, как будто моё предложение было ловушкой.
— Ты не понимаешь, — сказал он, его голос стал резче, но всё ещё тихим. — Я не создаю гармонию, Кенджи. Я… я разрушаю. Мой баланс… он не для мира. Он для меня. Чтобы не сойти с ума.
Я нахмурился, шагнул ближе, игнорируя боль в рёбрах, и мой голос стал напористее.
— Юто, послушай, — сказал я. — Я знаю, что у тебя есть прошлое. Все мы тащим багаж. Но я видел твой дар. Ты можешь взять морковь, рис, чёрт возьми, даже больничную кашу и сделать так, чтобы люди забыли обо всём. «Баланс» — это не просто ресторан. Это место, где ты можешь быть собой. Не разрушать, а строить. Я дам тебе всё — кухню, команду, свободу. Ты нужен мне.
Он смотрел на меня, и на миг мне показалось, что я пробился. Его глаза смягчились, пальцы разжались, но затем он отвернулся, его плечи опустились, как будто он нёс невидимый груз.
— Ты не знаешь, о чём просишь, — сказал он, его голос был почти шёпотом. — Мой баланс… он отравлен. Я не хочу, чтобы он коснулся других. Не снова.
Я открыл рот, чтобы возразить, но его последнее слово — «снова» — повисло в воздухе, как предупреждение. Он шагнул к окну, его фигура снова стала одинокой, и я понял, что давить дальше бесполезно. Юто закрылся, как дверь, и я не знал ключа. Но я знал одно: я не сдамся. Его отказ только разжёг моё упрямство. Я найду способ вытащить его, раскрою, что он скрывает, и «Баланс» станет реальностью — с ним или без него.