— Наоми, — сказал он, его глаза вернулись к ней, но теперь в них была тень, — мы не напутали. Мы проверили всё — больничные записи, соцсети, архивы Волка. Юто Хаяси, которого описывает Кенджи… он не существует. Но… — он замялся, его пальцы сжались в кулак, — есть один Юто Хаяси, который все же… подходит. Худощавый, лет двадцать пять, шрамы на руках. Кулинар, работал в ресторанах, говорят, был гением.
— Что⁈ — глаза Наоми округлились. — Ну вот же! Почему ты не сказал об этом сразу?
— Наоми, понимашь, тут такое дело… Он умер. Два года назад. Несчастный случай на кухне — пожар.
Наоми почувствовала, как кровь стынет в жилах. Её дыхание сбилось, и она уставилась на Ичиро, пытаясь найти в его лице намёк на шутку, но его взгляд был серьёзным, почти виноватым. Она открыла рот, но слова застряли, как ком в горле. Кенджи описывал Юто так живо — его нож, его грусть, его фрукты. Это не могло быть совпадением. Но если Юто мёртв, то что видел Кенджи? Наоми сжала кулаки, её голос дрожал, когда она наконец заговорила.
— Ты уверен? — спросила она, её тон был резче, чем она хотела. — Это точно он? Может, другой человек, другой пожар? Кенджи не мог видеть… мёртвого.
Ичиро покачал головой, его лицо стало ещё мрачнее.
— Я проверил трижды, — сказал он. — Фото, записи, отчёты. Это он. Юто Хаяси, повар, погиб в ресторане в Асакусе. Я не сказал Кенджи — он и так на грани. Но, Наоми… либо он видел кого-то другого, либо… — он замолчал, его взгляд упал на стол, как будто он боялся закончить мысль.
— Либо он видел призрака… — закончила за него Наоми.
Глава 8
Я вошёл в офис «Спрута», и запах свежесваренного кофе ударил в ноздри, как старый друг, возвращающий к жизни. Стеклянные стены открывали вид на залив Минато, где небоскрёбы сверкали под солнцем, а гул кондиционеров был как пульс моего мира, который я оставил ради больницы и нескольких дней дома. Моя левая рука, всё ещё в лёгкой повязке, ныла от ожогов, рёбра болели при каждом вдохе, но здесь, среди стекла и бумаг, я оживал. Идея «Баланса», ресторана, где простые ингредиенты станут искусством, горела во мне, но Юто Хаяси, исчезнувший из больницы, оставил пустоту, которую не могли заполнить ни контракты, ни планы. Работа была моим лекарством, единственным способом заглушить мысли о парне с шрамами и ножом, чей вкус фруктов всё ещё жил на моём языке.
Ичиро ждал в моём кабинете, его костюм был безупречен, но глаза — усталые, с тёмными кругами, выдававшими ночи за компьютером. Он встал, оглядев меня с ног до головы, как врач, а не мой стратег.
— Кенджи-сан, — сказал он, и в его голосе сквозила тревога. — Как ты? Выглядишь лучше, чем в больнице, но будто дрался с грузовиком и проиграл.
Я усмехнулся, бросив пальто на кресло, и сел за стол. Кожа сиденья скрипнула подо мной, знакомый звук, возвращающий к реальности.
— Лучше, чем кажется, Ичиро, — отмахнулся я, стараясь звучать бодро. — Неси дела. Я готов.
Ичиро поднял бровь, скрестив руки, его взгляд стал острее, как будто он видел меня насквозь.
— Может, всё же отдохнёшь? Только из больницы, неделя дома… Дела подождут. Ты не железный. И, помнится, в отпуск собирался.
Я покачал головой, глядя через стеклянную стену на Токио, где корабли в заливе казались игрушками. Дома я чуть не свихнулся, прокручивая в голове Юто — его слова о диссонансе, его грусть, его нож, танцующий над фруктами. Тишина пентхауса была хуже боли, она давила, как бетон.
— Устал сидеть, — сказал я твёрже, возвращая взгляд к Ичиро. — Тишина хуже рёбер. Работать лучше — отвлекает. Давай, что у нас?
Ичиро вздохнул, но кивнул, признавая моё упрямство. Он достал папку из портфеля, положил её передо мной, страницы шуршали, как обещание действия. Бумаги, графики, контракты — это была моя стихия, где я мог дышать.
— Ладно, — сказал он, садясь напротив. — Главное — покупка цеха соусов в Кавасаки. Семья Нисида, двадцать лет бизнеса, хотят на пенсию. Цех перспективный: оборудование современное, контракты с ресторанами, выручка стабильная. Цена — 300 миллионов иен, но можно сбить до 270, если надавить.
Я открыл папку, пробежал глазами отчёт: таблицы продаж, список клиентов, фото цеха — чистого, с блестящими чанами и конвейером. Свой цех мог бы дать контроль над поставками для «Жемчужины» и, возможно, для «Баланса», если я найду Юто. Идея зажглась ярче, но я подавил её, сосредоточившись на цифрах.