Я разбил сферу ложкой, и мусс вытек, как жидкое золото, смешиваясь с гелем. Даже представить сложно что это будет!
Первый вкус был ярким, цитрусовым от юдзу, с травяной свежестью базилика, которая тут же сменилась глубоким, почти смолистым ароматом кунжута. Меренги хрустели, внося пряную сладость аниса, а карамельная крошка добавляла тёплую, медовую ноту. Лаванда оставляла лёгкое, цветочное послевкусие, как будто я лежал под ночным небом, вдыхая прохладный воздух. Вкусы были смелыми, но сбалансированными, каждый слой открывался постепенно, как звёзды, появляющиеся на закате.
Я отложил ложку, чувствуя, как горло сжимается от эмоций. Эти блюда не просто впечатляли — они трогали, рассказывали истории, которые я не мог объяснить словами.
— Юто, — сказал я, глядя на него. — Это… я не знаю, как сказать. Каждое блюдо — как путешествие. Море, весна, звёзды. Если ты подашь это «Золотой Вилке», они не просто напишут о нас. Они будут петь.
Юто улыбнулся, на этот раз широко, его лицо озарилось гордостью, но и лёгкой уязвимостью.
— Я старался, Кенджи, — сказал он тихо. — Это мой баланс. Но я волнуюсь. Что, если они не почувствуют того же?
Я встал, подошёл к нему и хлопнул по плечу.
— Они почувствуют, — сказал я твёрдо. — Потому что ты вложил в это всё. Теперь давай доработаем детали. Ингредиенты, подача, всё должно быть идеально. Мы покажем им, что «Жемчужина» — это не просто ресторан. Это твой мир.
Юто кивнул, его рука снова потянулась к ножу, как будто он уже видел следующую задачу. Я смотрел на него, чувствуя, что эти блюда — не просто еда, а его душа, и знал, что «Золотая Вилка» никогда не забудет эту ночь.
Такео Кобаяси сидел в своём ангаре на окраине Токио, в помещении, где пахло ржавчиной, маслом и деньгами. Стены из гофрированного металла гудели от далёкого шума порта, а тусклый свет лампы освещал деревянный стол, заваленный пачками йен. Перед ним стоял бандит с татуировкой пса на шее, его кожаная куртка блестела от мороси, а лицо было каменным, несмотря на свежий синяк под глазом. Он только что принёс выручку от очередной сделки «Курама Фудс». Кобаяси пересчитывал купюры, его длинные пальцы двигались с механической точностью, а глаза, холодные, как сталь, не отрывались от пачек. Деньги были его языком, его оружием, и сегодня они пели о контроле.
Фоном гудел старый телевизор, стоявший на ящике в углу. Диктор тараторил о новостях Токио — очередной фестиваль, пробки в Синдзюку, — и Кобаяси почти не слушал, пока голос не сменил тон, становясь торжественным. Он поднял взгляд, когда на экране появился логотип «Золотой Вилки» — стилизованная вилка на фоне солнца.
— … и, по нашим источникам, знаменитая ассоциация ресторанных критиков «Золотая Вилка» планирует визит в Токио, — говорил диктор, его лицо сияло энтузиазмом. — Их цель — один из ресторанов корпорации «Спрут», которая в последние месяцы взбудоражила гастрономический мир. Какой именно ресторан, пока неизвестно, но слухи указывают на «Жемчужину», где новый шеф-повар творит настоящие чудеса…
Кобаяси замер, его пальцы остановились на пачке йен, которую он только что взял. Деньги выпали из рук, шурша, как осенние листья, но он не заметил. Его глаза сузились, губы дрогнули в хищной улыбке. «Жемчужина». Юто. Это был знак, момент, которого он ждал. Он оттолкнул пачку денег, не глядя на бандита, который всё ещё стоял, ожидая приказа, и схватил телефон со стола. Его пальцы быстро набрали номер Акиры, повара, которого он подкупил для работы в «Жемчужине». Сигнал гудел, и Кобаяси барабанил пальцами по столу, его сердце билось быстрее, чем он хотел признать.
— Да, — раздался голос Акиры, тихий, но с ноткой нервозности, как будто он прятался где-то в подсобке ресторана.
— Это я, — сказал Кобаяси, его голос был гладким, но с ледяной остротой. — Только что слышал про «Золотую Вилку». Они идут в «Спрут». Это «Жемчужина»?
Акира помедлил, и Кобаяси услышал, как тот сглотнул. Затем голос стал увереннее, пропитанный жадностью, которую Кобаяси так умело разжёг.
— Да, — ответил Акира. — Вчера Кенджи объявил. Они приезжают через неделю, и он хочет, чтобы Юто готовил для них. Говорит, всё должно быть идеально. Юто уже тестирует меню, какие-то безумные блюда. Все в кухне на ушах.
Кобаяси вскочил с места, его стул скрипнул, отъезжая назад. Он сжал телефон так, что костяшки побелели, а улыбка стала шире, почти маниакальной. Это был его шанс — не просто подорвать Юто, а раздавить его, сломать его баланс, его репутацию, его душу перед глазами всего мира. «Золотая Вилка» была сценой, где он мог унизить Юто так, чтобы тот никогда не поднялся. Он начал расхаживать по ангару, его шаги эхом отдавались от металлических стен, а мысли уже складывались в план.