Я выстрелил в следующего — прицелился в живот, не в голову. Тот упал с криком, автомат вылетел из рук. Ещё один выстрел — промах. Патронов мало, и каждый мимо был как удар в грудь.
Акира остался за контейнером. Его рука дрожала, лицо — белое, как мел. Но когда один из охранников выскочил сбоку, он сжал зубы, поднял пистолет обеими руками — и выстрелил. Пуля ударила точно в грудь. Охранник отлетел назад. Акира выдохнул — почти сорвался на рыдание, но сдержался.
— Заходят сзади! — крикнул Волк. Он оттолкнул меня, когда пуля прошила воздух рядом с ухом. И тут же его сбило с ног — он упал с глухим стоном. Плечо, кровь, ругательства.
Я подбежал, прикрывая его. Вскользь получил прикладом по старой ране — огонь прошёлся по нервам, но я удержался.
— Живой?
— Акиру прикрой! — прорычал Волк.
Я обернулся. Акира был на открытом участке — его заметили. Один охранник уже поднял ствол. Я выстрелил, но поздно — пуля только сбила фонарь.
Охранник нацелился — и тут Волк, хромая, но быстрый, рванулся и сбил его с ног, вцепившись, как зверь. Грохот, крики, выстрел.
Акира упал на колени, прижав руки к голове, но в глазах было не отчаяние — решимость.
— Я спасу её. Ради Мики. Ради вас.
Он поднялся, вскинул пистолет, и его следующая пуля попала точно между глаз.
Я втянул воздух. Кровь капала на бетон, в ушах звенело, и запах пороха смешался с солью. Мы были живы. Пока. Но ад только начинался.
Мы почти добрались до входа в склад, когда воздух прорезал визг тормозов. Два чёрных внедорожника вылетели со стороны доков, став заслоном у выхода. Из них один за другим высыпали вооружённые люди — минимум шесть, может больше. Все — в бронежилетах, с автоматами наготове.
— Ещё шестеро, — выдохнул я, прячась за корявым металлическим ящиком. — Он нас ждал. Это засада с самого начала.
Фары ударили в глаза, и из-за внедорожника донёсся голос. Громкий, с металлическим эхом — Кобаяси говорил через мегафон:
— Вы окружены. Сопротивление бессмысленно. Бросьте оружие и выйдите. Иначе Мика умрёт первой. Медленно.
— Ублюдок, — прошипел Волк, сцепив зубы. Он едва стоял — из раны на плече текла кровь, рукав промок.
— Он играет с нами, — прошептал я. — Бьёт по слабым местам.
Акира застыл. Его руки дрожали, как листья.
— Я… я не должен был… Это я всё… Он прав, я их предал…
Я схватил его за плечо.
— Нет. Слышишь меня? Он хочет, чтобы ты сдался. Держись, брат. Ради неё. Ради нас.
Рации охранников трещали, передавали команды. Волк в ярости вырвал одну из них, резко швырнул об бетон. Пластик треснул с хрустом — мы выиграли пару секунд. Но этого было мало.
Мы были загнаны в угол. И Кобаяси это знал.
— План есть? — рыкнул Волк, удерживая плечо.
— Есть, — сказал я, доставая из его разгрузки дымовую гранату. — Время пошуметь.
Я достал гранату.
— Ты где это взял? — удивился Волк.
— Один из охранников выронил.
— Дымовая, не боевая.
— Какая теперь разница? Так даже лучше!
Я дёрнул чеку, и спустя секунду густой дым начал заливать площадку. Крики, ругань, свет фонарей метался в тумане. Мы рванули внутрь склада.
Дверь была приоткрыта — я пнул её, и мы ворвались в полумрак. Внутри пахло медикаментами и ржавчиной. Мы метнулись по коридору, вбивая вражеских охранников в стены. У Волка закончились патроны — он действовал ножом, молча и яростно, как зверь.
— Там! — закричал Акира, указывая на дверь с медицинским знаком.
Он вбежал первым, и остановился, как вкопанный. В комнате — бетон, железная койка, кислородный баллон. На ней — Мика. Бледная, как мел, с маской на лице.
— Мика… — Акира рухнул на колени. — Прости… прости, я пришёл…
Её глаза слабо открылись.
— Акира… ты глупый… всегда спешишь…
— Она слишком слаба, — сказал я, проверив пульс. — Её нужно выносить. Немедленно.
— ПОДЖИГАЙТЕ! — раздалось снаружи. Голос Кобаяси, хриплый от злобы.
— Что? Он хочет нас… сжечь⁈ — выдохну Акира, поглядывая на нас.
В следующее мгновение запах дыма проник внутрь. Где-то за стенами полыхнул огонь. Металл начал нагреваться, углы заволакивало серым ядом.
— А что ты хотел от Кобаяси? — ехидно спросил Волк. — Что он просто так отпустит тебя?
Акира не ответил.
Огонь рос, как голодный зверь, не знающий пощады. Сначала он лизнул деревянные балки у потолка — тонко, осторожно, почти ласково. Но через секунды пламя вспыхнуло жадно, взвившись до самого верха, охватив вентиляционные трубы. Металл застонал под жаром, деформируясь, как в чьих-то костлявых пальцах.