– Тпру, ковбой! – отрезала моя подруга.
– Тпру?
– По части секса.
– Почему?
– Ты еще должен объясниться. И извиниться.
– За что?
– Ты сказал, что отношения не могут процветать без доверия.
– Я такое сказал?
– Сказал.
– Тогда я стою на этом.
– Докажи.
– Лады. Как?
– Это насчет реплики, что ты отпустил про близняшек Грейди.
– И что насчет нее?
– Мне плевать, насколько жуткими они были. Если ты занимался этим втроем, я имею право знать подробности.
Я рассмеялся.
– Смейся-смейся, но расплатиться придется! – не унималась женщина. – Я не шучу, Кевин.
– А-а-а-а-а, вот и Джонни!
– Пардон?
– Знаешь кино «Сияние»? – спросил я. – С Джеком Николсоном?
– Угу.
– Помнишь пацана на трицикле?
Рейчел на минутку задумалась:
– Это тот в отеле, что разъезжал вверх-вниз по коридорам?
– Верно, сын администратора.
– Ага, помню. И что?
– Вот он летит по коридору на сотне миль в час, вдруг видит двух девочек и едва не обсерается, помнишь?
– О, Господи, да!
– Это и есть близняшки Грейди, – подвел я итог.
Глава 5
Медицинский центр Северо-Восточной Флориды расположен на Пятой улице Сент-Олбанс-Бич. Мы стояли перед палатой парнишки, толкуя с его лечащим врачом доктором Карстейрсом.
– Как он? – поинтересовалась Рейчел.
– Говорить слишком рано, но он на ИВЛ[5], так что шанс у него есть. Спасибо вам, люди, и сент-олбанскому везению.
– Врач верит в везение? – удивился я.
– С тех пор, как я здесь работаю, мы потеряли очень мало пациентов. Я бы назвал это везением, а вы?
– Некоторые были бы склонны воздать должное вам.
– Они были бы слишком добры. Но тут задействовано нечто большее.
– То есть?
– Такого хорошего настроя у пациентов я еще не видел. Они больше едят, лучше спят, меньше жалуются и, самое главное, верят, что поправятся.
– Не уверен, что назвал бы это везением, – прокомментировал я. – Лучше назвать это чудом.
– Тогда сформулируем так, – откликнулся медик. – Если вы заболели или пострадали в любом месте страны, то это лучшее из них. И не благодаря мне.
Доктор Карстейрс – коренастый коротышка лет под пятьдесят – был совершенно лысым на макушке, но отрастил волосы вокруг этой плешки достаточно длинными, чтобы собрать их сзади в короткий конский хвостик.
– Несообразие, – шепнула Рейчел, пробуя на вкус словечко, которому я научил ее месяцы назад, когда она только-только начала надувать мужа.
– Компенсаторное замещение, – прошептал я в ответ.
Она выгнула бровь дугой, и мне захотелось взять ее прямо там. Перехватив мой взгляд, моя подруга улыбнулась, а потом снова повернулась лицом к доктору. Пока она смотрела на него, я изучал ее профиль, и знаю, это сентиментально, но время как будто застыло. Рейчел кивнула, реагируя на что-то сказанное врачом, и я понял, что сосредоточился на ее сексуальности настолько интенсивно, что пропустил его слова мимо ушей. Рейчел же как-то ухитрилась не терять нить, несмотря на мою сексуальность. Ну и сила воли же у нее!
– Сенсибилизация? – переспросила моя спутница.
– Это означает, что надо быть укушенным огненными муравьями в прошлом хотя бы раз – наверное, в детстве. Первые укусы зачастую не вызывают аллергической реакции. Но второй раз может оказаться смертельным.
– Кто он? – встрял я в разговор. – Есть предположения о том, сколько ему тут лежать?
– Документов нет, и ни одна из сестер его не знает, так что он, вероятно, не местный, – сказал медик. – Мы питали подобие надежды, что вы можете его знать.
– Не, мы без понятия, – ответил я.
Что-то занозой засело у меня в мозгу, заставляя гадать, что за пацан может приехать в город и разгуливать без бумажника, без мобильника и без денег в карманах – зато с ножиком, острее которого я еще не видел. Я запросто могу выложить все это полиции: пусть-ка местные поищут его отпечатки! Если у него были приводы, то я делаю ему любезность. С другой стороны, мне не хотелось корешиться с местной полицией, пока не приперло. В таком маленьком городишке у них, наверное, уйма свободного времени. Если у какого-нибудь не в меру ретивого служаки шило в заднице и он начнет слишком глубоко копать в моей биографии, то может найти кое-какие нестыковки.
– Что же до того, долго ли он лежал на этой муравьиной куче, – сообщил доктор Карстейрс, – то я бы сказал, что не очень, потому что анафилаксия развивается быстро, от нескольких секунд до минуты. Если пускаться в догадки, я бы сказал, что две-три минуты от силы.
– Должно быть, бедняжка шел с пляжа, когда его ужалили, – предположила Рейчел.
– Думаю, ты права, – поддержал я ее. – Наверное, он шел с пляжа и увидел направляющуюся в его сторону полную отморозков машину, напугался и нырнул в укрытие. Тут-то муравьи до него и добрались.
– Бедный мальчик! – вымолвила моя приятельница. – Совсем одинокий и напуганный…
– Ага, – произнес я.
Но с чертовски опасным ножом.
Глава 6
Назавтра утром я проверил пульс спящей Рейчел, поцеловал ее в щечку и выбрался из постели. Оставив ей записку, где говорилось, что буду как раз к завтраку в восемь тридцать, я надел трусы и кроссовки и пустился в бега.
Со своей четырехтысячелетней историей, изобилующей древними индейцами, пиратскими набегами, мореплавателями, железными дорогами, ловцами креветок, салунами и акулами, Сент-Олбанс, штат Флорида, – рай для гостей.
Я направился на север по трассе A1A, свернув налево на Костал, затем пробежал всю дорогу по Костал до крохотного аэропортика, обслуживающего Амелия-Айленд, снова свернул налево на Фартинг и вывернул обратно на A1A в паре миль южнее «Приморья». Шесть минут спустя миновал то место, где у нас состоялась стычка с «братанами», а затем место, где мы спасли пацанчика. После этого я рванул спринтом еще полмили, а потом сбросил темп до заминочной трусцы и остановился, не добегая пары ярдов до передних ворот «Приморья». Его владелица Бет Дэниелс выпалывала сорняки из каменной дорожки, ведущей к парадному входу.
– Насладились пробежкой? – поприветствовала она меня улыбкой.
– Очень даже.
Недавно овдовевшая Бет в свои лет сорок была обезоруживающе привлекательна. Говорят, они с мужем были легендарными личностями, но в последние месяцы она сильно хандрила, снедаемая стараниями поддержать жизнь пансионата мечты ее супруга Чарльза. Тот отправился по делам в Атланту, где у него случился сердечный приступ, и скончался за двадцать минут, оставив жену по уши в долгах. Через считаные недели после его безвременной кончины она лишилась кухарки, официантки и администратора. У нее остался лишь один член штата – уборщица на полставки.
– Во время пробежки я заметил одну штуку, – сказал я. – В витринах, на телефонных столбах и даже на одном магистральном щите – плакаты насчет девушки, пропавшей без вести в прошлом году.
– Либби Вэйл, – кивнула Бет.
– Вот что меня озадачило, так это то, что в плакатах говорится, мол, она пропала в Пенсильвании.
– Насколько я понимаю, да.
– Так зачем развешивать их здесь, во Флориде?
Миссис Дэниелс утерла легкую испарину с лица и лба тыльной стороной своих садовых перчаток.
– Когда это только-только случилось, полиция допрашивала соседку Либби по комнате в колледже. Та сказала, что Либби всегда говорила о поездке в Сент-Олбанс ради изучения своего семейного древа.
– А копы отследили ее здесь?
– Нет, она будто исчезла с лица земли. Но когда всплыла история о том, что она хотела приехать сюда, вовлечен был весь городок. Мы проводили бдения при свечах, ее родители приехали и передали по телевидению несколько обращений. Даже ФБР устроило тут командный пункт на несколько дней, но из этого ничего не вышло. И все-таки городок проникся этой историей, и каждый месяц с момента ее исчезновения по выходным мы проводим празднество в честь Либби.