Случайной искрой в его голове пробежали мысли о Земле.
Многие тысячи часов кинохроники второй мировой войны, и многих других войн двадцатого века, показывают самые страшные лица войны. Не редкость и кадры с настоящими смертями. Но рукопашных схваток вы на них не увидите! Нет ни одной такой записи. Когда твоя жизнь висит на кончике ножа, штыка или саперной лопатки — становится не до съемок. Что-то животное, противоестественное человеческой цивилизации, заставляет отбросить кинокамеру и взять в руки оружие, чтобы защищать свою жизнь. И забирать чужие жизни.
Ветал не до конца понял, как это произошло. Щуплый, небольшого роста мужчина с перекошенным от злости лицом, неожиданно легко забрался на плечи бойца Железного ордена, оттолкнулся от него, заставляя того упасть на землю, и обрушил на Виталика удар каким-то примитивным топором. Ветал пытался парировать удар своим резаком, но тот лишь разрезал древко на две части, и в голову Виталика сильно ударил железный обух топора. Враг по инерции продолжил движение вперед и налетел на включенный резак — его тут же разрезало на две части.
Но этого Виталик не заметил. Удар, пусть не слишком сильный и смягченный шлемом, разом выбил из его головы все мысли. Туман заволок глаза, а его ноги потеряли устойчивость. Он уже почти упал, когда в последний момент бросил резак и схватился за какого-то солдата. В этот момент он потерял сознание.
Глава 11
Шла третья неделя бегства. Остатки экспедиционного корпуса спешно отходили вглубь континента Варт. Те, кто смогли уцелеть в недавней мясорубке, пересели на повозки и телеги, и нахлестывали бедных лошадок так, словно за ними гнались сами посланники мрака. И их так и не догнали!
Настоящим героем того сражения стал маг Конин. Он оказался магом второго круга посвящения стихии огня. В недавнем своем прошлом он был первым советником смотрителя Цитадели Железного ордена. Его действительно отправили в корпус, как в ссылку, в наказание за какой-то проступок. Но если бы на его месте оказался другой маг — менее опытный и сильный, все сложилось бы совсем по-другому…
Одурманенная наркотиками, легкая пехота врага за считанные секунды смяла ряды артиллеристов и уже готова была их уничтожить, как вмешался маг Конин. Выполняя указание командира, он расположился позади линии артиллерии и был готов вмешаться в любой момент. Просто очень уж быстро все произошло!
Столп магического пламени ударил в толпу врагов, превращая их в орущие от боли куски мяса. Даже земля под их ногами начала плавиться и гореть — так маг Конин рассек наступающую толпу врагов на две части и огненной границей защитил экспедиционный корпус от новых атак. Без постоянного подкрепления грозная волна из одурманенных воинов, всего минуту назад сминающая всех на своем пути, превратилась в кучку безумных людей, слишком слабых, что дать отпор бывшим гвардейцам и пришедшим им на выручку пехотинцам.
Магический огонь продолжал пылать еще пятнадцать минут, несмотря на все попытки вражеских магов его потушить. За это время бойцы пришли в себя, вытащили из груды тел своих раненых — тех, кого еще можно было спасти, спешно погрузились на телеги, выбросив с них весь ненужный хлам, и помчались вперед, спасая свои жизни от неминуемой гибели.
Конин ехал позади всех. Почти сразу после начала бегства их догнала вражеская конница. Но стоило ей приблизиться к магу, как в нее врезался столб огня. После этого, уничтожить остатки экспедиционного корпуса прямо на марше преследователи не пытались.
Виталик пришел в себя только ночью. У него раскалывалась голова, в районе темени выросла огромных размеров шишка и одолевала слабость. Почти полностью раздетый, он лежал на мягком сене в едущей куда-то телеге. Живой и почти невредимый. Неизвестный солдат тут же дал ему воды и сказал, что они убежали. Смогли убежать! Что еще нужно было в тот момент Виталику для полного счастья? Ничего.
Как потом оказалось, радовался он зря. Большая часть его солдат-артиллеристов погибла. Это были люди, с которыми он прошел весь свой путь в действующей армии. Люди, которых он учил, с которыми сидел у походного костра и ел общую кашу. Он не был готов к смерти товарищей по оружию!
Из сержантов в живых остались только Улербан и Дойи. У сержанта Улербана была серьезно повреждена нога — сломана бедренная кость и все время он проводил, прикованный к походной кровати. Маг Конин провел над ним какое-то магическое действие, но сказал, что лежать в постели ему нужно будет, как минимум, еще неделю. Все пушки и снаряжение батареи осталось на той злополучной дороге. Личное имущество Виталика остались там же, но об этом он сожалел меньше всего.
Неделю, или чуть больше, Ветала беспокоили головные боли. И еще — ночные кошмары с искривленными ненавистью лицами врагов. Каждый раз его сны заканчивались убийством Виталика. Но к концу второй недели и это прекратилось.
Целые дни напролет он лежал на своей новой телеге, погруженный в себя. Когда перестала болеть голова, он начал осторожно входить в транс — в этом состоянии он чувствовал себя лучше всего. Но всерьез заниматься магией он не мог. Максимум, на что его хватило — с большим трудом сделать себе новый резак из первого попавшегося ножа.
В один из дней капитан Роммон собрал совет и объявил, что на их главные силы у Цитадели напал Ифритовый орден. На Варт он привел наемников со всего Яххина, множество магов и даже драконов! Сейчас главные силы Железного ордена героически обороняются, но чем все закончится — непонятно. Остатки экспедиционного корпуса должны направляться к небольшому поселку Симвон, где его будет ждать пополнение. Какое оно будет — неизвестно.
Второго советника Магистра Железного ордена — ответственного за разведку, разжаловали в линейные маги. За то, что его ведомство упустило целую армию, советника хотели даже показательно казнить, но в последний момент оставили в живых и отправили отбывать наказание в действующие войска. Прозевать противника было глупо, но лишаться сильного боевого мага в самый разгар войны было бы верхом идиотизма.
Виталика, и вообще всех присутствующих на совете, новости не обрадовали. Но и не удивили. То, что на Варт вторгся орден из Яххина, было понятно и раньше, к этой мысли успели привыкнуть. Через несколько дней после начала бегства уже никто не выжимал из лошадей все возможные лошадиные силы и не оглядывался со страхом назад.
Безопасная экскурсия подошла к концу, вместо этого он попал в самую настоящую мясорубку, с непонятным исходом лично для себя.
Через две недели с начала бегства местность вокруг сильно изменилась. Холмы и небольшие горки уступили место равнине и лесу. Настоящему лесу. С огромными деревьями, тихими речками и скромными полянами. Дорога прекратила петлять, как пьяница после свидания с крепкой брагой и катилась вперед ровно, безо всяких поворотов. По пути они встречали редкие деревеньки, спрятанные в кронах деревьев, и рацион солдат пополнился медом диких пчел, орехами и лесными ягодами. Лето делало лес вокруг сказочным, наполненным загадками и тайной. В другое время Виталик бы с удовольствием любовался им. Но не сейчас. Сейчас неизвестность не давала ему покоя.
Главные силы Железного ордена завязли у Цитадели и с огромным трудом и большими потерями отбивались от наступающего противника. Придти на помощь их крохотному отряду они никак не могли. Большой отряд Ифритового ордена неотступно следовал за ними, отставая не больше, чем на один день. Сейчас они проезжали через древний лес по той же самой дороге, по которой ехали остатки экспедиционного корпуса.
Когда враги выберутся из леса и выйдут на оперативный простор, то заполонят собою все вокруг, и уже через несколько недель доберутся до Магнитки. Пощады никому не будет! Тогда Виталику, на самом деле, придется убегать за крепкие стены Академии и ждать там непонятно чего. От этих невеселых мыслей он все сильнее погружался в апатию.
— Сир Ветал! — позвал своего лейтенанта Ролен.
В мясорубке того сражения Ролен проявил себя выше всяческих похвал — именно он держал Виталика, когда его ранили и вытаскивал его из груды окровавленных тел, когда маг Конин вступил в схватку и воинов Ифритового ордена оттеснили. Без него Ветала наверняка бы оставили лежать там, ведь он был без сознания и весь в крови. Совсем, как мертвый. А спасали только раненых, которых можно было легко вылечить.