- Наверное, так оно и сеть, – согласился Мэтт. – Думаю, Оракулу сейчас тоже не легко – он вместе с Советом должен защищать множество миров. Наверняка Химмериш пытается придумать, как избежать повторения в будущем того, что случилось на Меридиане и Земле. И в связи с этими событиями заодно пытается успокоить иные миры.
- Он наверняка что-нибудь придумает, – сказала Хай Лин. Правда, не очень уверенно.
- Хочется надеяться, – кивнул юноша. – Во второй раз всё может сложиться иначе. Тем более если Странника больше нет…
- Никто не знает, что с ним стало, – возразила Вилл. – Возможно, он и не исчез. Хочу верить в то, что ему удалось выжить.
- После всего, в чём он виновен? – вспыхнула Ирма. – Ведь даже эта разруха вокруг – его вина! И гибель наших… наших родных – тоже! – слёзы навернулись у неё на глаза. Боль потери была ещё слишком сильна. Да и упоминание Странника, который сам признался в том, что спровоцировал ящеров атаковать Землю, сыграло не последнюю роль в том, как теперь к нему относилась Ирма. Она не могла его простить. Не могла примириться с его деяниями, которые считала предательством.
- Да, это так, – согласилась Хай Лин. Тихо и спокойно. – Но теперь, зная, ради чего он всё это делал… Я не могу, не хочу считать его предателем или злодеем. Он… он просто неоднозначен.
- Пф! – фыркнула Ирма. Однако тон подруги подействовал на неё успокаивающе и она не стала продолжать накручивать себя. – Твои хотелки уже ничего не изменят, – вздохнула она, и в этом вздохе было столько тоски и горечи, что от жалости даже у Мэтта сердце сжалось.
- Как думаете, – после долгой паузы вновь заговорила Вилл, – если он жив, увидим ли мы его вновь?
- Не хотелось бы, – проворчала Ирма.
- А вот я была бы рада встретиться с ним, – сказала Хай Лин.
- В последнее время он любил повторять, что нет ничего невозможного. Так что всё возможно, – пожала плечами Тарани.
Ребята уже вышли за пределы наиболее сильно пострадавшей части города и, хоть здесь дома выглядели как после танкового обстрела, в некоторых из них горел свет. Не на всех этажах и не в каждом доме, но всё же… Центр города был уничтожен полностью, да и вообще в Хитерфилде осталось мало пригодных для проживания домов. Поэтому люди ютились в небольших, по пять-шесть этажей, зданиях на периферии города, где таких домов сохранилось довольно много. Или вообще в пригороде – в частных домах, которые были почти не затронуты бомбардировкой. Теперь и американцы, эти индивидуалисты до мозга костей, знали, что такое коммунальные квартиры.
Уцелели дома Вилл, Ирмы и Мэтта, а вот находившиеся почти в центре города апартаменты Хай Лин, Тарани и Корнелии постигла незавидная участь. Поэтому-то Хай Лин с родителями остановилась у Вилл, а семья Тарани – у Ирмы. Все были согласны с таким решением. Тем более после того, как родители узнали секрет стражниц, они стали лучше ладить между собой. Регенты же сейчас обретались в жилище Мэтта. И, как все прочие, изо всех сил старались помочь в восстановлении Хитерфилда.
- Интересно, – пробормотала Тарани, глядя по сторонам на чернеющие в ночной тьме силуэты зданий, – вот когда мы всё отстроим – измениться ли хоть что-нибудь? Станет ли мир лучше, чем был до катастрофы?
- Гордон уверен, что станет, – невесело усмехнулся Мэтт.
- Я не о комиссаре, – отмахнулась девушка. – Вы сами как думаете?
- Думаю, многое уже будет не таким, как раньше. Как раньше уж точно не будет, – сказала Вилл.
- Ну, есть два варианта – либо станет хуже, либо лучше, – угрюмо пробурчала Ирма. – Присущие мне разум и врождённый скепсис говорят, что будет хуже. Но присущий мне в ещё большей степени оптимизм с ними не согласен и надеется на лучшее.
- Я тоже надеюсь на лучшее, – согласилась Хай Лин. – Ведь не может же быть так, чтобы мы не усвоили этот жестокий урок. Не после того, как погибло столько людей… Думаю, все эти пережитые ужасы заставят нас стать лучше и добрее. Пусть и из-под палки, но это лучше, чем безразличие и эгоизм, которыми мир был полон прежде.
- Кажется, так же все думали и после Второй мировой войны, – холодно прокомментировал Мэтт. – А ты сама что думаешь? – обратился он к огненной чародейке.
- Ничего не измениться, – ответила та, помедлив. – Как ты сам сказал – после Второй мировой войны, этой ужасной трагедии, мир был полон надежд и прекрасных намерений. Но минуло несколько лет и всё вернулось к тому, с чего началось. Думаю, сейчас ситуация похожа, хотя и далеко не во всём. И ещё думаю, что Гордон, всё-таки, прав, – сказала она под мерные звуки шагов, гулко разносившие по почти безлюдным улицам. Лишь изредка на пути молодых людей встречались припозднившиеся прохожие. Так же, как и они сами, люди спешили домой.
- В любом случае время всё расставит на свои места. А нам лишь остаётся надеяться, что люди больше не повторят ошибок прошлого, и делать всё от нас зависящее, чтобы этот мир стал хоть чуточку лучше, – сказала Вилл. И остальные промолчали. Потому, что в глубине души каждый считал так же. И каждый, как Вилл, надеялся, что, несмотря ни на какие трудности и препятствия, этот мир, всё-таки, станет лучше. А они сделают всё, что могут, дабы приблизить этот миг.
Наивные детские мечты.
Светлое будущее…
Но, пожалуй, именно такие мечты и надежды стоят того, чтобы бороться за них и достойны осуществления более всех прочих.
Ночь сокрыла Хитерфилд в тенях, а друзья шли домой. К семье и друзьям. К душевному теплу, любви и доброте. И ожидая встречи с родными и близкими каждый решил для себя – сделать всё возможное, чтобы эта их общая невысказанная надежда и мечта сбылась…
Да будет так.
Иссиня-чёрное небо, затянутое тучами, угрюмо нависало над равниной, время от времени прочерчиваемое сполохами молний. Когда это происходило по равнине прокатывались оглушительные раскаты грома… Хотя вряд-ли эту местность можно было назвать равниной – скорее неглубокое болото, сплошь заросшее огромными вьющимися колючими растениями, среди которых лишь кое-где можно было заметить небольшие островки земли, покрытые чахлой травой и окружённые топью.
Вдалеке мрачной громадой возвышался замок из чёрного камня, отороченный множеством остроконечных – точно копья – башен, защищённый высокими стенами, на которых суетились маленькие фигурки – солдаты гарнизона…
Человек в чёрном плаще стоял на холме, облокотившись на огромный корень какого-то растения, торчавший из земли. Слабый ветерок лениво трепал полы его плаща. Этот человек наблюдал за происходящим в замке со смешанными чувствами.
Впрочем, понять по его лицу хоть что-нибудь было почти невозможно, как и прочесть его мысли. И, хотя этот необычный наблюдатель выбрал хорошо просматривавшийся со всех сторон холм, его самого вряд-ли кто-то мог здесь заметить – случайных прохожих тут не было, а все остальные, находившиеся поблизости, были заняты битвой, тихие отзвуки которой доносились из-за замковых стен.
Человек уже достаточно долго наблюдал за сражением. Наблюдал даже несмотря на то, что знал всё наперёд. Он знал, чем всё это закончится. Знал, к чему всё приведёт. Потому, что уже был здесь когда-то и видел всё это, даже участвовал. Очень-очень давно.
Он вздохнул, вспоминая прошлое, казавшееся ныне столь беззаботным и безоблачным… Позади послышались шаги. Лёгкие, едва различимые. Но человек не обернулся. Он знал, кто идёт. И от этого сердце его наполнялось радостью.
- Так вот то самое место, где всё началось, – прозвучал за спиной звонкий голос молодой девушки. Голос, от звука которого сердце человека забилось быстрее. Он был рад, даже счастлив. Ибо это был Странник.
- Не совсем то, – качнул он головой, оборачиваясь. Позади была Джайна. Одета по-походному в сапоги, штаны и рубашку, поверх которой была накинута стёганая куртка. В руках сумка с припасами. Длинные чёрные волосы подобно водопадам, опускаются на плечи. А её глаза… Невозможно оторвать от них взгляда. – По правде сейчас здесь целых три меня. Один сражается в замке, второй – по ту сторону замка смотрит на него с холма так же, как мы… Ну и я сам.