Это было дежурное сообщение, в котором не прозвучало подробностей. Но женщины обрадовались и ему, ведь оно означало, что с Павлом и Алексеем все в порядке, что они живы и, возможно, скоро вернутся на Землю.
Но время шло, других вестей не поступало…
За стеклянной дверью зала виднелся силуэт Светланы. Услышав, что она говорит с кем‑то по телефону, Татьяна тихо открыла дверь и проскользнула в комнату.
– …Хорошо, но нам‑то вы можете сказать? – с жаром убеждала она невидимого абонента. – Я понимаю… Но а что это означает? Хорошо… Спасибо…
Положив на аппарат трубку, она повернулась к Татьяне.
– Алексей просил этого не делать, но я… В общем, я позвонила в Командный пункт.
Таня напряглась и побледнела.
– Нет‑нет, – поторопилась объяснить Светлана. – Мне сказали, что «полет проходит в штатном режиме». Правда, Леша всегда так отвечает, когда ему мешают работать или…
– Или когда все плохо, – добавила Татьяна.
Предчувствуя беду, женщины посмотрели друг на друга.
– Все будет хорошо, – взяла Света подругу за руку. – Я в Леше уверена.
Но та забрала ладонь, отвернулась и, молча вернувшись в зал, снова села в кресло.
Супруга Леонова ее прекрасно понимала. Она и сама не находила себе места…
* * *
В Командном пункте стояла напряженная тишина. Все сотрудники находились на своих рабочих местах и ждали, когда корабль выйдет из «мертвой зоны».
Дверь распахнулась, и в основное помещение вошла девушка в аккуратном белом фартуке и с подносом в руках, на котором стояли стаканы с горячим чаем. В первую очередь она направилась к Королеву.
Следом за ней появился генерал Каманин.
– В Москве, Ленинграде и других крупных городах прошли митинги в честь полета Беляева и Леонова, – объявил он.
Уставшие сотрудники почти не отреагировали на это сообщение.
Подойдя к Главному, Каманин наклонился:
– Светлана Леонова только что звонила.
– Зачем она звонила?
– Спрашивала, что да как? Волнуется, – пояснил он. Заметив подошедшую девушку с подносом, мотнул головой: – Нет, спасибо.
– А почему она волнуется? – удивился Королев. – Разве что‑нибудь случилось?..
– Внимание! – послышался голос одного из сотрудников. – Через минуту «Восход‑2» выходит из «мертвой зоны».
Сергей Павлович резко поднялся и, направляясь к столу, распорядился:
– Начинаем вызывать.
С этого момента внимание присутствующих было приковано к большой карте, на которой по заданной траектории перемещалась отметка корабля. Точка приближалась к зоне ответственности первого НИПа…
* * *
Обстановка внутри корабля понемногу пришла в норму.
Леонов отдышался, напился воды, восстановил силы. И теперь, сидя в кресле, смотрел в иллюминатор, в котором была отчетливо видна Луна.
Беляев заполнил бортжурнал. Покончив с писаниной, он глянул на приборы.
– Леша, очнись. Леш! Выходим из «мертвой зоны».
– Знаешь, Паша, о чем я подумал, – задумчиво сказал тот. – В следующий раз, когда полетим с тобой на Луну…
Тот рассмеялся:
– КВЦ вот‑вот запросит, фантазер. Сейчас нам с тобой по башке стучать будут, а ты про Луну!..
– Думаешь, будут ругать?
– Сейчас вряд ли. А на Земле точно достанется.
Оставшееся до связи время оба сидели молча и любовались ярким спутником Земли…
– Алмаз, я – Заря, – прорвался сквозь треск помех голос Шаталова. – Как меня слышите?
Предвкушая непростой разговор, Павел дотянулся до микрофона.
– Заря, я – Алмаз. Слышу вас отлично.
* * *
Командир экипажа «Восхода‑2» откликнулся, и это уже было неплохо. Но оставался главный вопрос: что с Леоновым? Этот вопрос мучил всех, кто находился на Командном пункте и за его пределами.
С наибольшим напряжением ждал ответа Королев.
– Алмаз, что с Алмазом‑2, – спросил Шаталов и, как показалось сидевшим рядом офицерам, перестал дышать.
Прошла секунда, вторая…
И вдруг ответил сам Леонов:
– Заря, Алмаз‑2 тоже слышит хорошо.
Его голос все сразу узнали. По Командному пункту прокатилась волна облегченных вздохов.
– Вот засранец, – сняв запотевшие очки, проворчал Раушенбах.
– Есть телевизионный сигнал! – крикнул связист. – Получаю картинку!
Все мониторы разом засветились, демонстрируя полосы помех, сквозь которые едва просматривались контуры двух космонавтов.