И вновь, не дав мне раскрыть рот для возмущения, темнота накатила с такой скоростью, что даже мысли исчезли.
Темно, холодно, сыро. Где я теперь? Прошлые разы вроде лето было, а сейчас не знаю даже. Вроде стены кругом, не понятно, что на улице происходит. В этот раз я, кажется, даже с любопытством обдумываю происходящее. Может, сказалось то, что никто меня не тащит никуда, не бьет и не орет?
Глаза потихоньку привыкли к темноте, и я стал осматриваться. Потолок… Нет, крыша над головой, была с дырами, хорошо хоть, дождя нет, а то промок бы уже. Лежу я на клочке сена, а под ним голая земля, сырая и холодная. На мне уже знакомая форма, красноармейская, ремня нет. Ноги в ботинках, обмоток нет, на голую ногу надеты. Все тело буквально зудело, и хотелось почесать себя целиком. Мне еще в прошлые разы удалось познакомиться с таким счастьем, как вши, вот и теперь чешусь так, что хочется просто содрать кожу. Начав ворочаться, получаю в бок тычок.
– Чего возишься? Спи давай! – рявкнули на меня сзади.
Только сейчас разглядел, что спим мы тут вповалку, народу много, как селедки в бочке.
Ко мне кто-то прижимается, тьфу… Блин, да тут даже не встать.
– В туалет хочу, – прошептал я в ответ.
– Ну, иди, ссы, там и останешься ночевать, стоя, – хмыкнули мне в затылок.
Рисковать не стал, сжался весь, терпеть буду. Но уже через короткое время все же встал и тут же рухнул на землю от удара по ногам.
– Сука, ты чего людей давишь?
Блин, наступил на кого-то. Немудрено вообще-то, места свободного тут нет. Обматерили меня знатно, аж завис на какое-то время. Осматриваясь и прислушиваясь, пытался прикинуть, куда идти, да сколько тут народа. Не вышло. В смысле не вышло посчитать людей. Много тут нас.
– Я ж не специально… – попытался извиниться я.
– Я тебе ноги сейчас вырву, не специально! – вновь огрызнулись на меня.
Но я был уже на свободном месте и тихонько пробирался к воротам, их я разглядел, было уже не очень темно, утро, скорее всего. Остановившись у выхода, начал крутить головой, разыскивая отхожее место. Вспоминая немногочисленные пребывания в камерах, ищу глазами бак или хотя бы ведро, оно всегда возле дверей. Но тут ничего такого не было. Блин, куда тут ходят-то?
Ответом на мои мысли оказался шорох сзади. Обернувшись, я увидел, как еще кто-то проделывает тот же путь, что и я. Неизвестный встал возле ворот и, вытащив прибор, помочился в щель между створками. Не успел я сделать то же самое, как в ворота с другой стороны ударили чем-то тяжелым. Звук не очень громкий, но стало страшно.
– Ссы быстрее, скоро придут! – пробасил неизвестный, что все еще стоял рядом.
– Кто? – не понял я.
– Немцы, конечно, – удивился неизвестный, – на работу поведут.
«Так я опять в плену, что ли?» – осознал наконец я.
Выдохнув, все же сделал я свое грязное дело, правда, под конец чуть не подпрыгнул от нового удара в ворота.
Когда полегчало, стало чуть веселее, голова начала соображать. Значит, поведут на работу? Надо попробовать заговорить с немцами, рассказать, что из будущего, думаю, можно их заинтересовать и получить что-то за это. А что? Да хотя бы уговорить, чтобы не трогали и дали спокойно жить, больше мне и не надо ничего. Думаю, я смог бы стать полезным. Если покопаться в памяти, глядишь, и вспомню чего, им это поможет, коммунисты проиграют войну, а я буду жить в Европе, в цивилизации! Мысли о хорошей и спокойной жизни взбудоражили мое воображение, и кажется, я даже начал улыбаться сам себе.
– Выходите! Быстрее, свиньи! – О, я опять понимаю, что говорят немцы.
Стоявшие возле открытых ворот два солдата с винтовками приказывали всем выйти и построиться. Вышел в первых рядах и застыл. Это был какой-то двор, ферма или что-то подобное, не знаю. Вокруг какие-то бараки, наподобие того, в котором я очутился ночью. Слышится собачий лай, какой-то шум ударов по железу. Зябко поежился, видимо, осень, холодно, под ногами жидкая грязь.
– Опять лопатой махать, – послышался шепот за спиной справа.
Чуть скосив глаза, увидел говорившего.
– Главное, чтобы недалеко погнали. Вчера что-то про мост говорили. Это плохо, туда топать два часа, все ноги стопчешь, пока дойдешь…
– Свиньи, ваши большевистские друзья разбомбили железнодорожные пути, их срочно нужно восстановить. Кто будет хорошо работать, получит еду, – проговорил еще один подошедший немецкий солдат. Кажется, званием выше, даже фуражка на голове.
– Господин офицер, мне нужно вам кое-что сообщить… – начал я.