- Ну-ну, дорогая, - покровительственно улыбнулся де Тисе, - успокойся: на чёрта мне сдалась эта бешеная пигалица.
Да, видно изрядно достала это семейство сестра священника, если разговор то и дело возвращался к её персоне. Карела позабавило бы это обстоятельство, но он хорошо знал жизнь и понимал, что с большей долей вероятности этот краснеющий неуклюжий парень всё-таки добьется своего: Анжелин не поможет ни нож, ни отвага. Слишком неравны силы.
Задерживаться в гостях у де Тисе граф желания не испытывал, да и не было возможности: в любой момент могла вскрыться река, отделяющая его ленные владения от земель барона, и тогда переправа по ветхому мосту станет весьма опасным делом.
Пусть его замок был весьма неуютным местом, а кухарка далеко не столь искусна, зато дома Карела не окружали столь несимпатичные лица. Правда, там его ждал де Фонтеньяк, а он мог с лёгкостью заменить собой всё семейство де Тисе, что и подтвердилось по приезде дю Валля домой.
В его отсутствии пять крестьян из прихода брата Ансельма увезли на допрос в Бордо, двое уже болтались на виселице посреди деревни, а их имущество конфисковали. Во дворе хозяина встретили семьи казненных, не знающие, что им делать дальше. Выругавшись про себя на неуемную энергию епископальных властей, Карел велел накормить людей и прошёл в дом, где его дожидался потирающий руки оживленный де Фонтеньяк.
- Мы смогли провести следствие в рекордный срок и выявить смутьянов,- жизнерадостно заявил он. - Конечно, это далеко не все злоумышленники, но на допросах схваченные во всем признаются и выдадут соратников. Теперь, граф, вы сможете со спокойной душой вернуться в Амбуаз к регентше.
Ничего себе со «спокойной душой», когда во дворе уже сейчас стоят обреченные на голодную смерть шестнадцать человек. И что же будет дальше? Разумеется, граф ничем не выдал своего недовольства и, приветливо улыбнувшись прелату, пригласил его разделить обед.
Однако кусок с трудом лез хозяину в горло, потому что викарий, набивая желудок, не прекращал делиться с собеседником подробностями сыска. Карел никогда не отличался особой жестокостью, поэтому описание пыток и допросов аппетита ему не прибавило.
Дю Валль вылез из-за стола в мерзком настроении. Чтобы избежать дальнейшего общества де Фонтеньяка, он сделал вид, что хочет отдохнуть после дороги. Однако на выходе из комнаты его остановил Батистен.
- Сказать демуазель, чтобы пришла завтра?
- О ком речь? - удивился граф.
- Вы же сами велели демуазель де Эньен появиться в Валле. Она приходит уже в третий раз.
Надо же, а он совсем забыл про девчонку. Несмотря на строптивый характер, она всё-таки пришла. Впервые за последние дни у Карела значительно улучшилось настроение: наконец-то, хоть одна приятная встреча.
- Где демуазель?
- Я позволил себе провести её в библиотеку: всё-таки девушка в родстве с вашей супругой.
- Ты сделал правильно, - похвалил граф слугу, - прикажи принести какой-нибудь еды.
- Но вы же только что из-за стола? - удивился Батистен.
- Девушка наверняка голодна.
Слуга бросился исполнять приказание, а Карел отправился к Анжелин. Пожалуй, библиотека единственной уцелела от огня, когда сжигали вещи умершей от чумы графской семьи. Тогда замок лишился практически всей обстановки, но никто из прежних хозяев не увлекался чтением, поэтому комнату с дубовыми книжными витринами не тронули.
Анжелин увлеченно разглядывала какой-то толстый фолиант.
Оглянувшись на скрип двери, она тут же захлопнула тяжелую обложку. Карел с удовлетворением отметил, что сегодня юная задира выглядит на редкость благопристойно: в суконной юбке и в подбитом беличьим мехом стареньком сюркоте с узкими рукавами. На голове у девушки красовался чепчик, украшенный валиком из вышитого шелка. Всё выглядело хоть и скромно, но аккуратно.
- Оказывается, вам свойственны не только отвага, но и благоразумие, - улыбнулся дю Валль, - приятно об этом узнать.
- Вы не оставили мне выбора, - Анжелин метнула на него сердитый взгляд. - Настрелянную дичь я вымениваю на муку, из которой кухарка печет не только облатки для причастия, но и хлеб наиболее нуждающимся беднякам в деревне.
Карел улыбнулся про себя: ему нравилась эта незатейливая деревенская девчонка. Несмотря на ещё детскую невинность, было в ней что-то особенное, приятно волнующее кровь.
- Однако я так и не услышал от вас извинений, демуазель, - он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно суше.