– Я один себя ощущаю маленьким мальчиком из Тульчина, попавшим в очень большой город? – громко поинтересовался Одессит. – Не знаю, как вам, а мне немножко боязно, немножко стыдно за свою провинциальность, но зато очень интересно, чем это кончится. Правда, для маленьких мальчиков из Тульчина в больших городах все кончается, как правило, не очень хорошо, но иногда они ухватывают удачу за усы.
– А как «не очень хорошо»? – спросила у него Фрэн.
– Ну, сначала их лишают девственности, потом – тех денег, что у них есть, потом они становятся директорами фирм и в результате отвечают за то, что с этими фирмами делали дяди, которых эти мальчики никогда даже не видели, – охотно ответил ей Одессит. – Срок ответа обычно составляет от трех до шести лет общего режима. Потом они возвращаются в Тульчин, женятся и с печалью смотрят на то, как их взрослеющие дети собираются покорять большие города.
– Никогда бы не подумала, что такое скажу, но его болтовня как-то даже к месту, – удивленно произнесла Настя.
– Магия большого города, – засмеялся Голд. – Азиз, вон туда. Если не ошибаюсь, это та яхта, про которую нам говорил тот, в партаках.
– В чем? – тут же спросила у него Настя.
– В самом деле? – удивился я. – А мне показалось – просто роспись по телу.
– Да прямо, – фыркнул Ювелир, который слышал наш разговор, расстояние между лодками было не таким уж и большим. – Все верно Голд говорит – воровские у него татуировки, там такой иконостас… Настенька, по телу этого человека можно изучать криминалистику, чего у него там только нет. Кстати, именно по этой причине я сомневаюсь, что он в самом деле тот, за кого себя выдает.
– То есть? – Голд даже привстал, видно, заинтересовался.
– Не хочу орать. – Ювелир повертел головой. – Пристанем – скажу.
Миновав яхту с надписью «Фламинго», мы повернули в узкую протоку, прошли мимо десятка разномастных лодок с пассажирами и без, после чего буквально уперлись в стену.
– Прибыли, – выдохнул Щур. – Ф-фу!
– А тебе-то чего нервничать? – удивился Одессит. – Ты свою почетную героическую миссию выполнил еще тогда, когда нам от Оружейника благую весть припер.
– Не скажи, – помотал головой Щур. – А сюда вас доставить? Это тоже моя работа.
– Ответственный какой, – прищурился я. – Неспроста. И сразу вопрос…
– Сват, давай по очереди, – потребовал Голд. – Ювелир, так что там с татуировками?
– У него на правом предплечье набит кот в шляпе и с бабочкой, на левом – парусник, а на груди – распятие с пятью молящимися людьми, – тут же ответил тот. – Парусник означает, что он гастролер, мотается по разным городам и не работает там, где живет. Кот в шляпе – символ карманника. Распятие обозначает, что он большой авторитет. Ну ладно, с натяжкой можно согласиться с тем, что карманник может быть гастролером. И даже с тем, что он может быть авторитетом, – пусть. Но бабочка на шее кота?
– А что она означает? – спросила Милена, которая, как и все мы, с интересом слушала Ювелира.
– Это значит, что когда-то он здорово напортачил. – Ювелир, похоже, застеснялся такого внимания к себе. – Что сотрудничал с администрацией исправительного учреждения. Такие люди не могут получить распятие. Проще говоря, он выбирал татуировки покрасивее, вот и все. Кстати, если бы такое увидели воры на той Земле, то мало бы ему не показалось, такие партаки еще заслужить надо.
– А зачем же он тогда это сделал? – удивленно спросил Амиго.
– Кто его знает. – Ювелир сморкнулся за борт.
– Я так думаю, что он вора собирался отыгрывать, – подала голос Фрэн. – Ну, сначала-то все думали, что здесь будет игра. У меня много приятелей себе разного-всякого прикупили – и чипы встроенные, и облик оборотня. Вот только с игрой не сложилось, а купленное осталось.
– Ну, чип или когти длинные – это еще ничего, это даже здорово, – отметил Павлик и потрогал свое ухо. – Это им еще повезло. Лучше бы я себе такой иконостас тогда забабахал!
– Какие монументальные у вас познания по этой части, – тактично перевела разговор Фрэн, без малейшей иронии обращаясь к Ювелиру. – Вы, видимо, занимались этой тематикой? Чувствуется серьезная подготовка.
– Занимался, – подтвердил Ювелир, дернув щекой. – Было дело.
Мы с Голдом обменялись многозначительными взглядами, потому как давно догадались, что прошлое этого человека не безоблачно.
А вообще я был удивлен – надо же, как там все четко разложено по полочкам, в уголовном мире. Хотя на «том свете» об этой стороне жизни никогда и не говорили, это считалось дурным тоном. Нет, кое-что я знал. Века идут, а остаются какие-то сообщества, которые не меняются и чтут многовековые традиции. Воровское братство – одно из них, нам по этому поводу даже лекцию в академии читали. Про них и еще про масонов. Но таких деталей не касались, это точно.