14 июля 1953 года.
14 июля…
Карим что-то знал про этот день, только вот память отказывалась подсказать. В тот год шествие должно было быть каким-то особенным, но почему? Он ввел дату на Google. Следующий национальный праздник должен был состояться в воскресенье. Многие региональные, департаментские и муниципальные сайты сообщали детали предстоящих торжеств и… среди заголовков его внимание привлекли два слова: Вест-Пойнт.[145]
Можно прекратить поиски, теперь он вспомнил.
Как выпускник Сен-Сира, он был приглашен принять участие в торжествах по случаю двухсотлетия учебного заведения. Приглашение пришло вместе с частной корреспонденцией, которую иногда во время совещаний ему передавал Луи. В прикрепленной к билету программе праздника упоминалось об участии кадетов из военной академии Вест-Пойнт — заведения, где обучаются офицеры американской армии. Оно тоже будет отмечать свое двухсотлетие в 2002 году. Четырнадцатого июля его курсанты пройдут маршем во главе колонны войск по Елисейским Полям. Мощный символ, который позволит вспомнить, а точнее, укрепить дружеские связи, объединяющие Францию и Соединенные Штаты.
Джафар стоял перед Линксом, одетый так же, как в день своего похищения. Он был оглушен и едва держался на подкашивающихся, ватных ногах. Запястья его были прикованы к металлическому крюку, закрепленному над головой.
Обращенный с трудом открыл один глаз. Агент, с обнаженными головой и торсом, надевал мотоциклетные перчатки из тонкой кожи. Шнур от наушников спадал ему за спину через левое плечо. Слабое освещение камеры подчеркивало рельефность его узкого мускулистого торса, казавшегося еще более худым. Многочисленные шрамы разных форм и размеров свидетельствовали о том, что палач занимается рискованным делом и обладает богатым опытом.
Адреналин окончательно пробудил Сесийона, и он стал разглядывать Линкса. Тот словно застыл, вытянув руки вдоль туловища, и, точно непроницаемое зеркало, возвращал пленному его взгляд. Страх в глазах Джафара вскоре сменился отчаянной яростью.
— Мразь!
Крик, на мгновение заглушивший голос певца «Chemical Brothers»,[146] как будто послужил сигналом. Линкс ударил Джафара.
— Грязный сукин сын!..
Мощный удар, проникающий прямо в печень. Сесийон умолк и согнулся пополам.
В печень два раза. В хрустящие под ударами ребра — левой, левой.
В грудину — правой. Со всей силы.
— М-м-мразь!
Джафар харкнул, принялся отплевываться. Он извивался под градом жестоких ударов в грудную клетку. Агент слышал, как трещат кости под его кулаками, и ощущал, что пленник слабеет.
Направить удары в лицо. Подбородок, челюсть, челюсть, прямой. Нос сломан. Линкс начинал потеть. В камере стоял пьянящий металлический запах, усиленный теплом, выделяемым при напряженной работе мышц.
Из Сесийона прямо на его мучителя хлынула вязкая блевотина. Ритм ударов не изменился. Лоу-кикс[147] справа, слева. Сдвоенные удары. Голени, бедра. Еще, еще, еще…
Сильнее!
Наконец, задыхаясь и обливаясь потом, агент остановился.
Наказание продолжалось меньше десяти минут. «Chemical Brothers» без остановки крутились у него в голове. Кожаные перчатки на его жестоких руках промокли.
Чтобы перевести дух, Линкс позволил себе на мгновение прислониться к стене и с наслаждением ощутить спиной прохладу пластика.
Воздух в комнате был насыщен запахом крови.
Он вновь приблизился к слабо стонущему Джафару.
Возле пленного испарения ощущались сильнее. Агент приподнял его голову. Развороченное лицо представляло собой кровавое месиво. Линкс приоткрыл рот, выставил вперед челюсть, оскалился…