Кроме того, Махлуф говорил о пребывании Хаммуда в Сирии, еще одной стране, которая при необходимости может быть использована мусульманскими радикалами. Похоже, Хаммуд встречался там с человеком, известным как «посредник между государствами, границы которых контролируются или закрыты», например Ирак. Акция «Нефть в обмен на продовольствие» ослабила иракский народ, но стимулировала контрабанду со всеми соседями Саддама. И все же Ружар сомневался, что фундаменталисты испытывают потребность или хотя бы желание отдавать свою нефть в обмен на пищу или даже медикаменты, сотрудничая с режимом, который до сих пор они обливали грязью. Оставалось оружие. Чтобы поддерживать нужды своего перманентного джихада, воинствующий ислам всегда нуждался в боевом оружии, минах, минометах.
Перед кабинетом Ружара остановилась молодая женщина и пополнила опоздавшей корреспонденцией и без того высокую груду бумаг. Проводив ее взглядом, журналист принялся рассеянно разбирать свою объемистую почту. Мысль о возможном союзе между ливанским фундаменталистом и человеком, известным своими спекуляциями с Ираком, не давала ему покоя. Среди писем обнаружился довольно толстый конверт из плотной бумаги, с надписанным от руки адресом. Ружар мгновенно узнал почерк и сначала оживился в предвкушении новых деталей. Но радость его длилась недолго: он взглянул на почтовый штемпель. Письмо было датировано следующим после смерти Жан-Франсуа Донжона днем. Замогильное свидетельство? Последняя проделка, чтобы напакостить прессе? На память ему пришли снимки Понсо. «Мартина» умер при обстоятельствах, дискредитирующих как его откровения, так и их мотивацию.
Журналист чуть было не выбросил конверт, но передумал и собрался открыть его, но тут на него внезапно накатила тревога. Донжон был не идиот, он должен был подумать, что роковой поступок сведет к нулю его шансы быть услышанным. Возможно, письмо не от него, может быть, это подделка или, хуже того, ловушка. Ружар покачал головой. Вот и он поддался всеобщей паранойе. Ему показалось забавным, что он не может помешать разъедать его сознание язве страха. Что за идиотизм, ведь он, Ружар, ничего собой не представляет. Кому придет на ум послать ему по почте биологическое оружие?
Биологическое оружие…
Химическое оружие…
Ирак.
Американцы возобновили попытки определить объем находящегося в руках у раисов оружия массового уничтожения, избежавшего контроля Организации Объединенных Наций. Например, при пересечении границ. С помощью контрабандистов.
Никто не знал, что стало с этим так называемым арсеналом. Общее мнение склонялось к тому, что он по большей части уничтожен в первые же дни «Бури в пустыне». Остальное якобы было с огромной неохотой демонтировано и разрушено в годы, последовавшие за окончанием войны. То, что прежде, при участии и сотрудничестве многочисленных восточных государств, являло собой гордость Ирака, теперь, возможно, оставалось лишь дурным воспоминанием.
Франция была не последней страной, поддержавшей Саддама Хусейна в его движении к самоуничтожению. Уже давно власти делали большое различие между ощутимым желанием поддержания своих иракских привязанностей, со всеми требуемыми отклонениями от нравственности, и необходимостью выступать против них по причине чересчур многочисленных «нарушений», которые позволял себе диктатор.
Там было что скрывать. Ружар задумался, до какой степени, но, пока формулировал вопрос, понял, что знает ответ. В случае крайней необходимости власть без колебаний сделает все возможное, чтобы защитить себя любыми способами, включая, разумеется, и убийство. Не удалось ли Хаммуду вывезти из Ирака что-то, что так желательно было бы перехватить секретным службам?
Журналист опустил глаза на конверт и, уже не раздумывая, вскрыл его.
Документы. Никакого белого порошка, только бумага. Первый лист был сплошь покрыт колонками цифр. Журналист сумел идентифицировать даты, остальных обозначений не понял и отложил документ в сторону. Затем последовала газетная статья, упоминающая о дорожном происшествии в отдаленном пригороде Парижа. С двумя жертвами. Причины трагедии не указывались, как и имена покойных. Ружар отметил детали, относящиеся к дню и месту трагедии, снял трубку и набрал номер. И без лишних слов тут же передал информацию своему собеседнику:
— Пожалуйста, найди мне по этому делу все, что сможешь. Даже больше.