Сервье снова улыбнулся и протянул ей элегантную визитную карточку цвета слоновой кости.
На ней Амель обнаружила служебные координаты на английском языке, должность — «консультант» — и название компании, на которую он работает: «NextStep».
— Я вам… позвоню.
— Буду рад.
Жан-Лу снова вышел под дождь, побежал, прикрыв голову кожаным портфелем, и вскоре исчез за углом. Можно было подумать, он спасается бегством.
09.10.2001
Назавтра по-прежнему никаких вестей от Ружара. Амель впала в отчаяние. Звонок в Исси-ле-Мулино убил все ее надежды найти хоть небольшую подработку в женском журнале. Предложения работы выглядели непривлекательными, особенно должность пресс-секретаря. Реальность, которую она отказывалась принимать. Ей хотелось действовать по другую сторону баррикад, на поле боя.
Трудиться над историей Общества оперативной обработки, управления и надзора.
Все утро Амель читала книгу Гавальды и почти закончила его. Да и пора было, чтение оказалось трудным испытанием. Она сама не понимала почему, ведь книга ей понравилась. Оставалось всего несколько страниц, она прочтет их позже, а сейчас ей хотелось выйти подышать. Амель поискала глазами визитную карточку Сервье, которой была заложена книга, и нашла ее перед клавиатурой компьютера на рабочем столе в гостиной. Ее глаза задержались на блестящем бристольском картоне. Его e-mail адрес.
Вторник 09.10.01@10:03
От: Amelbal@voila.fr
Кому: Servier@nextstep.co.uk
Тема: извинения
Здравствуйте,
я хотела извиниться перед вами за свое резкое поведение вчера вечером. Мне следовало бы пригласить вас выпить, но я побоялась, что это будет неверно истолковано. Еще раз спасибо, что принесли бумажник. Могу ли я надеяться искупить вину, пригласив вас на этот пресловутый кофе?
Амель Рувьер-Балимер
Понсо встретился с журналистом по имени Ружар в баре на улице Боэти, куда он имел привычку заглядывать, когда хотел передохнуть не слишком далеко от министерства. Но и не слишком близко. Он согласился на разговор только потому, что об этом его настойчиво просил Акрут из полицейского профсоюза. Понсо не любил писак, так что с легкостью соблюдал требование своего руководства молчать.
В начале разговора полицейский крайне расплывчато отвечал Ружару и засыпал его соблазнительными, но малозначимыми деталями.
— А как обстоят дела с сотрудничеством между различными антитеррористическими службами?
— Хорошо. Полное взаимопонимание. В конечном счете, у нас ведь общие цели.
— Странно.
— Почему?
— Я слышал, что во Дворце[119] как раз по этому поводу даже закатили скандал.
Понсо пожал плечами:
— Я не в курсе. Подобные вещи меня не касаются.
— Только между нами, что вы думаете об Аль-Каиде? У меня создалось впечатление, что это, как теперь часто бывает, приведет к новой неразберихе, которую нам станут подавать под разными соусами.
— Это у вас мания журналиста, да? Или американца, как вам больше нравится. До крайности все упростить или дать врагу имя и тем сделать его менее страшным.
— Вы не верите во влияние ваххабизма на международный терроризм?
— Я этого не сказал. Но моей проблемой по-прежнему остаются алжирцы. Некоторое время назад они назывались Вооруженной исламистской группой. Теперь, как раз из-за ваххабизма, они понемногу скатываются к салафизму. Так что сегодня они в основном объединяются под знаменем Салафистской группы проповеди и джихада,[120] но в основе своей это все те же чокнутые. — Понсо знаком попросил бармена принести счет. — А я еще не говорю о марокканцах или тунисцах. И многих других.
— Сильно ли мы рискуем? Если сравнить с ботулизмом, что серьезнее?
— Мы воюем. И чем скорее мы это осознаем, тем лучше.
Ружар заговорщицки склонился к нему:
— Сменим тему? Вас не удивило, как закончился субботний матч?
— Нет.
— Значит, вы этого ждали?
— Нет.
— Тогда что же?
— Да мне плевать.
— И все-таки…
Понсо снисходительно посмотрел на журналиста:
— Вы что, думаете, у нас нет дел поважнее, чем эта ерунда? Хотите, я скажу вам, что думаю о здешних мусульманах? Двадцать из ста неисправимы: это радикалы до мозга костей, проповедующие воинствующий жесткий ислам. Еще двадцать полностью интегрировались и никогда не доставят нам неприятностей. Шестьдесят оставшихся пойдут за основным потоком. Итого выходит восемьдесят процентов, мягко говоря, потенциальных неприятелей. Так что заканчивающиеся бардаком идиотские футбольные матчи порядком мне осточертели. — Полицейский выложил на барную стойку несколько монет. — Все, поговорили. У меня работа.