Выше.
К круглому отверстию люка.
Выбравшись на площадку, Рик встал в ее центре, в перекрестье выбитых желобов. Лицом к северу. Широко раскинул руки. Вдохнул.
Туда.
Он не сразу понял, что голос принадлежит постороннему. Не Зарду, его ментальному соседу. Другому.
Туда.
Далекая вздыбленность гор, сверкающие снежные пики.
Туда.
Рик увидел путь.
Спустя шесть дней он достиг Плато Четырех Ветров. Там его ждал Рауль.
Чтобы попрощаться.
13
Зардмариан покинул тело Рика. Аморфный эфирный сгусток, он завис в метре над землей.
Разум Хетха соприкоснулся с ним.
Куда ты хочешь?
Кракер ответил.
И сетевые вместилища приняли его.
Рауль слушал.
Твой мир в огне. Федерация уничтожает фолнаров. Если вернешься – погибнешь.
Покажи.
Пространство развернулось вертикальным экраном, демонстрируя картинку: стальные машины, мчащиеся над истерзанной пустыней, пламя, много пламени, давящая громада Астерехона… Фолнары, просачивающиеся на улицы Города Утренних Туманов, чтобы убивать…
Они обречены.
Конечно.
И что ты решил?
Рауль вошел в экран.
Желтый двойной карлик.
Зима наступает несколько раз в год, осень мимолетна. Рик стоит на пластилиновом асфальте, сжимает тесную ладонь отца. К ним приближается процессия. Клоуны, акробаты, шпагоглотатели.
На площади выросли шатры.
Раздел 4
СПЯЧКА
В кабинете за письменным столом сидит человек. На нем военный китель с высоким воротом. Без знаков различий. Стол деревянный, лакированный. За спиной человека видеоплоскость: фиолетовый океан до самого горизонта, белые барашки волн. Свинцовое, подсвеченное мутным красным пятном, небо. Слева – голограмма планеты, движущиеся циклоны в миниатюре, ленты течений (холодные – синим, теплые – красным), странное образование у северного полюса, ползущий спутник. Монитор, сенсорная клавиатура. Стул с причудливо изогнутой спинкой. Человек не производит впечатления ветерана. Бюрократ, привыкший к «бумажной» работе. Интересное выражение, бумага – устаревший носитель информации. Я подмечаю детали в рваном ритме. Безо всякой системы.
Человек поднимает голову и смотрит на меня.
Тень улыбки.
Указывает на стул.
– Ваше прибытие, Сардонис, вполне предсказуемо. С учетом хронологической погрешности, разумеется.
Сажусь.
– Где я?
Пытаюсь вспомнить. Мне известно, что я принадлежу этому миру, созданному Мегионом. Но декорации…
Человек что-то вводит в компьютер.
– Не напрягайтесь, пилот. Вас забросили сюда впервые.
Если окно настоящее, это не Земля. Фиолетовое море слишком мультипликационно.
– Вы человек?
Он отрывает взгляд от монитора.
– Нет.
– Значит, мы на станции.
– Нет.
Похоже, его забавляют мои вопросы.
– Тогда где?
Я слышу приглушенный шум моря. Вначале его не было. Видимо, чиновник убрал звукоизоляцию.
– Давайте по порядку, – начал он. – Я не являюсь ни машиной, ни человеком. Я – элемент Мегиона. Частица сверхразума, если хотите. Тело, как вы понимаете, создать несложно. Это оправданно. Вы чувствуете психологический комфорт, общаясь с привычным объектом физического мира.
Он умолк. Я жду, не задавая вопросов.
– Некоторые именуют этот срез Зимовьем, Спячкой, Блокпостом. Сюда приходят люди из разных эпох и вариантных ветвей. Мы готовим их для прямого столкновения с чартора.
Корабль-оболочка, боевая кожа, многомерная война. Край скопления, крушение сущности. Ты встречался с ними. Не с синтом, не со слугами. С ними.
Тень врага.
Память возвращается фрагментарно. Корпус штрафников, внепростпрапственная база, выброс.
– Я был штрафником.
Элемент Мегиона промолчал.
– Что я сделал?
– Данные засекречены.
– Но я вспомню.
– Разумеется. Если этот блок воспоминаний не запрещен Хронокольцом.
– Такое возможно?
– Вполне.
Ущербность. Фреска, мучительно проступающая из-под картины, написанной столетия спустя.
Чистилище.
– Эта вселенная сотворена искусственно. Реальность подчинена мне, я моделирую ее в широком диапазоне. Иными словами, творю миры, персонажей, сюжеты. Разбиваю действительность на куски и сращиваю ее.
– Иными словами, ты – бог.
– Бог всемогущ по определению. А я, как элемент Мегиона, не способен выиграть войну. Твой штамп не соответствует истине.
Улыбаюсь. На «ты» с богом.
– Как тебя зовут?
– Мегион.
– Ты не понял. Конкретно у тебя есть имя?
Он нахмурился.
– Когда-то я носил имя. Меня звали Фиром. Дивайт Фир.
Я приготовился к долгой беседе.
– Ладно, Фир. Ты один из тех, кому я служу. Как скоро я попаду на Землю? И что я должен делать здесь?
– Как скоро попадешь – зависит от тебя. А что касается Спячки… Тебе придется пожить тут некоторое время. Разберешься в себе. Выполнишь кое-какие… дела. Позволь, я покажу тебе мир.
Комната вывернулась наизнанку. Видеоплоскость растянулась в линию, затем схлопнулась в точку-сингулярность. Океан и небо, ничего кроме, и мы падаем, но падаем неправильно. Вверх. Сквозь облачный слой и тропосферу. Нас тянет выше, в космос. Планета уносится прочь, уменьшается до размеров тарелки. Я в абсолютном вакууме, но продолжаю дышать. Мое тело не чувствует изменений. Звезды складываются в скопления, в спираль галактики… Я вижу метаобразование, структуру среза… Структура меняется. Фир машет руками, словно дирижер перед оркестром или хирург былых времен. Фир манипулирует пространством, материей и энергией. Он лепит туманность. Терраформирует планету, напоминающую Марс. Ему надоедает.
Мы снова в комнате.
– Если Мегион настолько могуществен, – наконец удается произнести мне. – К чему это глупое противостояние? Все конфликты сводятся к овладению ресурсами. Либо умами. Но вы способны производить как первое, так и второе. Смысл?
Фир погрозил пальцем:
– Старая теософическая ловушка. Ты свидетель локального проявления силы. Особенность Чистилища в том, что оно существует преимущественно в твоем и моем воображении. Это аморфная вселенная, в ней нет даже фундаментальных законов. Пластилиновая ворона, если тебе понятно такое сравнение. Вся разница между мной и тобой заключается в том, что я умею этим управлять. Навыками управления меня наделил Мегион.
– Мы в вирте, – сказал я.
– Примитивная аналогия, – Фир был достаточно терпелив. – Чистилище не поддерживается какой-либо аппаратурой. Я говорю о самостоятельной форме бытия. За пределами пространства и времени. Чистилище реально, но его реальность изменчива. Тут все понарошку. А там, где идет битва с чартора – всерьез. И в том мире Мегион не так успешен, как хотелось бы.
Медленно, но доходит.
Фир откидывается на спинке стула.
– Еще вопросы?
Поднимаюсь со стула.
– Что бы я ни спросил, как бы не поступил – вам все известно заранее.
В его глазах лед.
Или показалось?
– Никакой свободы выбора, Фир.
– В рамках дерева возможностей. Некоторые наши действия порождают вселенные, некоторые – изменяют окружающую реальность. Некоторые остаются безответными.