— Мэнхен, пойди к Бам-Баму и Мышке, они в вольере у Шила и Амиры. Нам с Тайриной нужно поговорить.
Огромные зеленые глаза уставились на Аргеса, а затем вопросительный, немного недоверчивый взгляд перекочевал ко мне. Я слабо улыбнулась и кивнула головой. Мальчик спрыгнул с Коды и молча направился к выходу. Но, остановившись в проходе, он снова повернулся в нашу сторону.
— Если ты ее обидишь, то я заставлю Коду покусать тебя, — с хорошо читаемой угрозой в голосе, произнес он.
Дверь захлопнулась за его спиной. Тигрицы, словно почувствовав серьезность момента, скрылись в пещерке. Мы остались один на один в давящей тишине и коконе спорных чувств.
Мне, почему-то, вспомнились его слова на выборах: «Я готов пожертвовать всем, и даже сердцем, которое у меня незаметно украли».
— Ты не только освободила потенциально опасную заложницу, но и оставила весь Картарэф без воды, — его тон был ядовито спокойным.
Я мечтала, чтобы он на меня накричал. Чтобы размахивал руками, угрожал скормить змеям, называл меня всякими оскорбительными словами. Но Аргес излучал лишь холод и отстраненность, а для меня это было подобно смертному приговору.
— Она вовсе не опасна. Ты не понимаешь…
— Не понимаю? Ты наплевала на мой приказ, пошла против моей воли, рискнула своей жизнью и выпустила на волю человека, который прилюдно пытался убить Бумфиса. Это похоже на предательство, — отчеканил он.
Каждое произнесенное слово вонзилось в меня, подобно стилету. И хуже всего, что именно предателем я себя и ощущала.
— Она умирала, Сэт. Ты бросил ее в камеру без воды, где она попросту задыхалась. Тебе не кажется это слишком жестким наказанием для человека, который не позволил твоим внутренностям раскатиться по лесу?
Во мне зарождалась настоящая истерика, но я старалась держать бушующие нервы в узде. Хотя с каждой минутой, это становилась делать все сложнее. Вопреки всему, разум был холодным, и отступаться от своей позиции я не собиралась. Несмотря ни на что.
Аргес глубоко вздохнул и прикрыл на минуту глаза. На его лбу вздулась вена.
— Анаит…
— Сэт, ты сам назначил меня бетой, а это значит, что судьбы тинаанцев и самого Тинаана частично лежат и на моих плечах. Это было моим решением, и тебе стоит считаться с моим мнением.
Синие глаза в обрамлении густых черных ресниц выглядели, как никогда холодно. Не одна я боролась с противоречивыми чувствами. Эта вечная война разума и сердца. Наверное, это самая кровавая война, которая только может происходить в мире. И одному Тинаю известно, сколько крови в душе каждого из нас.
Аргес был лидером по призванию, но он ненавидел этот статус, хоть сам этого не понимал. Это понимала я, но не знала, как открыть ему глаза на эту истину.
— Анаит…
— Даерина не опасна. Она просто потеряна, и не знает, что ей делать. Ей нужна помощь.
— Анаит!
Я проглотила вырывающиеся наружу слова. Закусив губу, подняла взгляд на Аргеса. Глаза щипало, и это в один момент стало невозможно скрывать. Альфа тяжело вздохнул и направился в мою сторону. Оказавшись возле меня, он устало опустился на землю.
Мы были рядом, так близко друг от друга, но что-то не позволяло прикоснуться к нему. Больше всего я боялась, что мы так и не найдем компромисс, что на этом моменте наши взгляды разойдутся окончательно, а мы вслед за ними. Я боялась, что это может быть нашим последним откровенным разговором.
— Анаит, мне не хочется быть по разные стороны с тобой. Меня злит одна мысль о том, что наши взгляды могут разойтись. Но именно так и происходит. Мне казалось, что мы видим этот мир одинаково.
— Мы не можем видеть мир одинаково. Мы разные люди, с разными характерами. У тебя свои химеры в голове, а у меня — свои. Сэт, я не считаю свой поступок неправильным.
— Я знаю, — устало выдохнул он, прикрыв глаза.
— Знаешь, — тихо начала я, обняв свои колени, — Тинаан научил меня тому, что нужно хорошенько подумать перед тем, как что-то сделать. А еще научил анализировать свои поступки.
Аргес иронично хмыкнул, не открывая глаз.
— Она хочет уйти в Лиарду. Сам знаешь, что туда хотят уйти лишь те, кто разочаровался в этом мире, те, которых здесь больше ничего не держит. Знаешь, все мы хотим быть понятыми, но не всегда мы хотим понимать окружающих.