- Расстреляют? - усмехнулся хозяин.
- Не говори ерунды. Не война же еще. Пока не война. Но вот по всем линиям пропесочат - мало не покажется.
Докурили. Затушили окурки в старой консервной банке.
Серега вдруг предложил еще по одной:
- Не накурился с утра, будешь?
- Не, мне хватит.
- Дай тогда свою папиросину. Чтоб продрало, как следует.
- Держи, - протянул Волков коробку "Беломора".
- Настоящие? - хмыкнул Сергей и вытащил предпоследнюю папиросу.
- Нет, с Малой Арнаутской. Конечно, настоящие. У вас тут брал...
Серега с наслаждением затянулся и жутко закашлялся, подавившись крепким, пролетарским дымом советского производства.
- Даа... - сипло протянул он, откашлявшись. - Я теперь до обеда курить не смогу.
И с уважением посмотрел на дымящегося табачного монстра.
- Пожалуй, надо на такие же перейти. Экономнее для бюджета. А то с этих суперлегких никак не накуриваешься. За день две пачки уходит, блин.
- С каких, с каких? - переспросил Волков.
- Держи, попробуешь - поймешь, - Сергей протянул пачку каких-то иностранных сигарет. Заметив взгляд лейтенанта, усмехнулся:
- У вас там, в сорок первом, меня, небось, за шпиона бы приняли?
- Ну, если бы ты крался с фотоаппаратом в сторону секретного завода, надвинув шляпу на глаза, чтоб не заметили, то конечно. Ты что, думаешь, шпионов маскироваться не учат? Он рядом с тобой лет двадцать прожить может, а ты и не узнаешь, что он шпион, пока за ним НКВД не придет.
- Приходили? - пристально посмотрел на лейтенанта Сергей.
- Зачем? К честным людям НКВД не ходит. Честные люди туда сами за помощью приходят. А что?
- Ничего.
Сигареты и впрямь оказались дрянью. Такое ощущение, что воздухом куришь.
- И в чем смысл? - недоуменно повертел сигарету лейтенант.
- Типа, менее опасны для здоровья.
- Серег, ты сам подумай, что опаснее - три-четыре папиросы в день или сорок штук этих легких? Это все извраты капитализма, нам на политзанятиях рассказывали. Капиталист может пойти на что угодно, если это ему принесет прибыль. Вот сколько твоя пачка стоит?
- Полтинник.
- Ого! Значит, ты сотню в день прокуриваешь? А "Норд" у вас сколько стоит?
- Ни разу не видел в продаже.
- Я тоже вчера искал, не нашел. Пришлось "Беломор" за тридцать брать. Но, предположим, что одна пачка "Норда" сто рублей тоже стоит. Там двадцать пять штук. То бишь, я потрачу на пять дней сто рублей. А ты пятьсот. Вот так вот. А если в "Беломоре" пересчитать, так и вовсе рублей шестьдесят у меня на круг выходит.
- И сдохну раньше, ага, - ответил Сергей.
- Ну, это еще бабушка надвое сказала. Я, смотрю, у тебя турник есть? Сколько раз подъем с переворотом прокрутишь?
- С похмелья? Да я шагнуть боюсь, в кусты улечу в ритме танго.
- Смотри, - расстегивая портупею, Волков шагнул в сторону самодельного турника.
- Леша, не надо, ты мне сейчас весь двор заблюешь. Леша!
Волков набросил гимнастерку и нижнюю рубашку на перила, подошел к турнику, сверкая голым торсом, поплевал в ладоши:
- Считай!
И небо завертелось...
Зря он это сделал, честно говоря. Где-то на двадцатом подъеме его действительно начало тошнить яичницей. Мда... А в нормальном состоянии Волков сто легко делал. Впрочем, рекорд училища держался на пяти сотнях.
На двадцать первом перевороте лейтенант увидел, вися вниз головой, смеющийся взгляд Лизы из окна второго этажа, и это его сбило с ритма. Он кое-как спрыгнул с турника. Земля ощутимо покачивалась. Действительно, не стоит гимнастикой с такого бодуна заниматься. Хотя, честно говоря, тело соскучилось по физическим упражнениям - мышцы радостно заныли.
- Ну ты, брат, даешь! - одобрительно кивнул Сергей. - Спортсмен!
- Я командир Красной армии! Слушай, а эта Лиза, кто она?
- Сестра жены, а что?
- Да я так, просто спросил...
- Понравилась? - одобрительно спросил Сергей. - Она многим нравится. А вот ей мужики...
- Не нравятся? - удивился Волков.
- Не подходят. Я, говорит, с кем попало в ЗАГС не пойду, а одноразовые экземпляры мне неинтересны. Ладно, пойдем в дом.
- Нет, я тут подожду. Только сапоги заберу... Стой!
- Чего?
- Вот как эта та электрическая машинка называется?
- Какая? - не понял Сергей.
- Наверху которая. С этим... С тырнетом.
- А... Комп, что ли?
- Не знаю.
- Компьютер она называется. Ладно, хватит уже в попаданца играть.
- Хорошо...
В дом Волков решил не заходить. Не любил он семейные сцены. Впрочем, кто их любит?