― Только сунься, ― предупредила его сагиня.
Мейри помолилась, прислушиваясь к стихиям. После молитвы исчезли страхи, пришел долгожданный покой. Игнорировать волю богов она больше не могла - ей велено было смириться и ждать, она смирилась и ждала. Пленса явно побеспокоила молитва сагини, и он запрыгал по углам с тем негромким щелканьем, которое люди, живущие в обитых досками комнатах, обычно принимают за потрескивание ссыхающегося дерева.
Мейри согрела на каминном подвесе воду в гнутом старом чайнике и заварила себе ромашковый чай. Последний кусочек Тайилиного пирога с пасленом она разделила на крошечные кусочки и медленно съела, стараясь растянуть удовольствие. Допив чай, Мейри сложила оставшееся золото в маленький мешочек, оставив себе пару серебрушек и медь. На осмотр комнаты ушло почти полчетверти. Пленс возбужденно запрыгал по углам, словно стараясь подсказать место понадежнее. Мейри пожала плечами и прошлась за ним, проверяя особо выделенные эфирной сущностью углы. И вправду, в одно месте небрежно прибитая планка под собой имела выемку величиной с пол-ладони. Сагиня выгребла из нее сор и паучьи коконы, сложила туда мешочек с монетами и приладила на место досточку. Судя по грязи в комнате, золоту ничего не угрожало - прислуга и до открытых мест тряпкой добиралась не часто, а стены так просто липли к рукам от каминной копоти и слежавшейся пыли.
― Ну что ж, ― сказала сагиня, слезая с табурета, отходя на несколько шагов и придирчиво оглядывая издали место с тайником. ― Неплохо. Спасибо. Кому расскажешь - отыщу и упокою. Потом, когда все закончится.
А что закончится и как, Мейри не знала.
Под утро она подскочила на постели и прижала руку к груди - сердце, словно птица в клетке, билось изнутри о ребра, и длилось это вечность. Однажды в детстве она ступила на подгнившую доску на мосту, провалилась и с головой ухнула в ледяную воду. Ощущения были схожи. Страх накатил с новой силой. Сагиня даже немного обрадовалась, что пленс никуда не делся, а сидел в дымоходе. Хоть какая-то душа рядом, хоть и не совсем живая.
― Боги, скорее бы уже! ― просипела Мейри, когда приступ паники прошел. ― Уже сама пошла бы и сдалась, только бы знать, зачем я им... Ты читал когда-нибудь трактаты старой магии? А я вот поинтересовалась однажды. Дело было так: слишком любопытная ученица сага однажды подобрала в доме купца, дочь которого решила приворожить кавалера да чуть сама на Ту Сторону не попала, одну яркую книжечку, очень занимательную, ― подобрала и припрятала. Саг позже девочку застукал за чтением этой самой книжечки, оказавшейся трактатом бесовской магии. Девочке попало, конечно, но саг сказал, что ничего так просто в жизни не происходит, собрал нас всех и рассказал нам о старой волшбе все, что знал. Так вот, мое тело и мой Дом тревожат бесовским обрядом. Ничего об этом не знаешь? Вижу, что знаешь, но молчишь, инакоживущий. Что знает Междумирье - знает каждый пленс, ответь! Понятно. Сами друг друга сожрать готовы, но если против человека нужно пойти, да еще и выгоду из этого извлечь, так тут вы все друг другу братья. У бесовиков от того, сколько им пленсов служит, зависит сколько татуировок на скулах. Они сами рушат свой Дом, становясь проводниками. Кто-то быстро изнашивается, кому-то пленсы дают силы и долголетие. Мы, саги, с паразитами воюем, а они их привечают. Захотят кого-то найти - найдут, лишь бы за что-нибудь зацепиться: вещь какая-нибудь, волос, кусочек ногтя, хорошо, если кровь.
Пленс молчал. От него веяло беспокойством.
― Тогда вся ваша братия объединяется и рыщет. Видел девку в коридоре? С другим кем-нибудь я бы еще поговорила, постаралась бы...хм-хм...переубедить, а с этой что возьмешь? Тварей вокруг нее - легион...Шел бы ты по своим делам, инакоживущий. Чего прилип? Ничего тебе от меня не перепадет.
Пленс завозился в дымоходе.
― Как хочешь...Хорошая то была книжечка. В те времена, когда она была написана, бесовики еще не осмеливались направлять свою магию против сагов...Если бы я знала, на что они меня ищут...Что-то сильное...Мне бы узнать, понять. Что это может быть? Вещь какая? Волос? Кровь?
Пленс защелкал чем-то в камине.
― Чего ты там возишься?
Щелк, щелк.
― Может, хочешь мне что-то сказать? А ну ка, еще раз? Волос?
Тишина.
― Моя вещь? Нет? Кровь?!
Пленс звонко щелкнул.
― Это кровь?! Ты мне пытаешься сказать, что меня ищут на крови?! Хороший пленс! Откуда у них моя кровь?
Пленс осмелился вылезти и подлететь совсем близко. Мейри, преодолевая брезгливость, потянулась к нему, стараясь почувствовать остатки его разума. Когда-то он был человеком, но время и эфирное существование превратили его в осколок сознания - источник еле слышимых эмоций. Этими эмоциями пленс теперь пытался поделиться: сагиня чувствовала неуверенность, сочувствие, тревогу. Тварь, которая несколькими четвертями ранее попробовала подкормиться за ее счет, теперь пыталась помочь.
― Кровь? Ты уверен?
Радость от того, что его поняли.
― Меня ищут по крови?
'Да, да'.
― Это ты меня учуял и выдал?
'Нет, нет, нет!'
― Они уже близко?
Тревога, страх.
― Но как же, как? ― сагиня застонала, накрыв лицо руками. ― Приманка же должна была быть сильной: свежая кровь, запах крови, пленсы идут на запах свежей крови. Кто? Когда?
Она пыталась вспомнить последние дни. Может быть, была неосторожна? Нет, никогда - она и в поездках-то спала только на своих простынях, сжигала в огне волосы с гребешка и женские тряпочки. Всегда, ― так учила их, молодых сагинь, ората Лелея в Пятихрамье. В пределах родного подворья они могли иногда пренебрегать сажескими правилами, но в чужом мире, где каждый третий продался бесовикам за Дар, где в Дом, такой чувствительный и тщательно оберегаемый, могла набиться всякая дрянь, осторожность становилась частью натуры. Предательство? Кто? Тай? Алота? Доф? Ората Мела? Господин Басил? Чушь какая! Если только... Мейри прижала пальцы к щекам.
― Это не моя кровь, ― проговорила она взволнованно.
Пленс принялся в возбуждении носиться по комнате.
― То есть, это моя кровь, но не та, что взяли у меня. ОН ищет меня? Мой отец?
Молчание. Тихое 'да'.
― Хочет покончить со мной? ― Мейри прикусила костяшку на пальце, ожидая ответа.
'Нет'.
― Тогда...
Дверь отворилась от удара. Замок оказался не таким уж и крепким. Четверо мужчин с крашенными в черное пальцами. Из-за их спин выглядывала давешняя босоногая шлюха. Девка ткнула пальцем в сагиню, потом попятилась, уперлась в стену и захохотала - она была под дурманом, уголки рта украшали свежие заеды от древесного молочка. Мейри встала. Один из бесовиков прикрыл дверь, другой осмотрел комнату, вытряхнул на постель вещи девушки из сундучка, покопался в них черными пальцами. Несколько книг полетело в камин на разворошенные угли. Сагиня выудила из груды одежды штаны и тунику, надела их прямо поверх нижней сорочки, в которой спала. Молодой, еще без татуировок бесовик взял Мейри под локоть, но девушка высвободила руку и мрачно посмотрела на новиса.
― Сама пойдешь? Вот и хорошо, ― пробормотал четвертый мужчина, постарше, с двумя строками на скуле. ― Идем. Не вздумай устраивать свой сажеский балаган. Мы можем применить к тебе силу, нам разрешили.