Нордэнвейдэ тряхнул головой, словно прогоняя какую-то мысль, и снова принялся за дело, спокойно и методично.
Магда подумала, что стоило бы сходить за Витольдом, пока он по молодости, глупости и наркотику в крови чего-нибудь не натворил, но наткнулась на тяжелый взгляд Гюнтера.
— Проспится — сам вернется.
Кай, к его чести, дождался, пока Эрвин закончит работу, и только после этого — то есть уже ночью — поинтересовался:
— Ну и что вы планируете делать?
— Кто?
— С чем? — одновременно поинтересовались Магда и Гюнтер. Эрвин, видимо, суть вопроса понял и без дополнительных разъяснений.
— Да с наркоманом вашим доморощенным, — скривился Кай. — Вы действительно думаете вернуться с ним в столицу и жить, как жили?
— А что, есть варианты? — усталым и недобрым голосом поинтересовался Эрвин, упорно оттирающий руки водой. — От этого тоже не лечат, насколько мне известно.
Кай пожал плечами:
— Нет, от этого в основном умирают. Я про то, что вижу вас впервые и уже на второй день знакомства знаю тайну, которая вам будет стоить жизни. Просто потому, что у вашего чрезвычайно хорошего, по-видимому, друга слишком длинный язык.
— Витольд не подумал, — буркнул Эрвин после долгой паузы.
— А Витольд вообще часто думает? Извините, такого впечатления не складывается.
— Витольд получил по морде. Может, в следующий раз думать будет.
— Может? — поднял брови Кай. — Вы вроде бы не блаженный, о чем вы говорите? Может, в следующий раз вы после его веселой шутки под суд пойдете? Думаю, вы лучше меня знаете, какой приговор будет.
— Оставьте это, — поморщился Эрвин. — Витольд мой друг, мы с ним серьезно поговорим и…
— Мне Витольд не друг, — с нажимом произнес Кай. — Вам, Гюнтер, вероятно, тоже? Нам всем точно нужно пойти под трибунал, если ваш друг, Эрвин, как-нибудь за дозу или просто под настроение расскажет, что мы все здесь сделали?
Эрвин оглянулся на Магду, видимо, в поисках поддержки. Магда и рада бы его утешить, но, судя по всему, прав-то как раз Кай. Хотя и предельно бесчеловечен.
— Так не годится, — сухо сказал Гюнтер. — Я тоже не намерен сидеть в тюрьме просто потому, что какому-то дворянчику захочется похвастаться перед друзьями. Я год провел на лесоповале по гораздо более пустяковому поводу. А тебе, Магда, вообще не стоит знакомиться к калладской системой правосудия, тебе не понравится. Ну к бесам.
— Я правильно понимаю, что трое против одного? — спокойно уточнил Кай. Никто не возразил. — Отлично. Гюнтер, у нас же найдется веревка покрепче?
Утро встретило Койанисса отметкой «4 октября» на календаре, посмотреть на который маг спустился раньше, чем выглянул в окно или взглянул на себя в зеркало, а потом — звоном бьющегося стекла в уборной. Он, подбегая к комнате и дергая ручку, успел навоображать всяких ужасов, вплоть до доппельгангеров, выходящих прямо из зеркал посреди бела дня, но реальность оказалась более странной, чем любая фантазия.
Элейна сидела на краешке ванной и методично разбивала свои склянки об ее чугунную поверхность.
Дело было даже не в том, что ее крема и духи стоили сумасшедших денег, это его мало беспокоило. Дело было в том, что она всегда эти свои склянки любила — на взгляд Койанисса, несколько маниакально, но, возможно, для женщины это нормально — и однажды не разговаривала с ним три дня, когда он случайно уронил один из этих малопонятных пузырьков.
В воздухе стоял сильный запах духов, каких-то притираний и еще чего-то непонятного, горького, как миндаль. Вряд ли все эти волшебные баночки резко разонравились ей за один день.
— Элейн…
Жена повернула к нему зареванное лицо, искаженное злостью.
— Что?!
— Что ты делаешь? Отдай, ты порежешься! — Элейна действительно уже успела оцарапаться о стекло, и пальцы у нее кровоточили. — Слышишь, отдай это мне. Ну, милая, зачем? — Койанисс аккуратно вытащил из рук Элейны последнюю трофейную баночку и поставил на тумбочку. — Они тебе надоели? Не стоило так злиться. Напиши мне список, я буду в столице и куплю тебе новые…
— От них следует избавиться.
— Как скажешь, Элейн. Просто составишь список и…
— Они мне больше не нужны.
В принципе, на взгляд Койанисса так оно и было, потому что создания красивее его жены мир не знал и не узнал бы, даже стукни ей шестьдесят, что произошло бы еще не скоро, но Элейна впервые демонстрировала такой верный взгляд на вещи.
— П-почему? — запнулся маг.
Женщина снова метнула на него тяжелый, непонятный взгляд.