Ораст понял, что сосед его, скорее всего, был воином. Только они привыкли всегда быть начеку. Но в слабом свете умирающей луны черт человека было не разглядеть. Жрецу лишь показалось, что тот довольно молод, худ и утомлен.
– Не бойтесь, – прошептал он, с трудом приподнимаясь на локтях, но тут же со стоном вновь рухнул на свою подстилку. – Я лишь хотел поговорить с вами…
– Нам не о чем говорить. Убийца! – последовал неожиданный ответ, и Ораст едва нашел в себе силы прошептать:
– Неправда! Я не убивал…
Из темноты донесся короткий смешок.
– А ты еще лжец, к тому же. Я своими глазами видел тебя, негодяй, когда ты вонзил кинжал в грудь короля!
Неизбывная боль звучала в голосе человека, и Ораст невольно поразился глубине его чувств. Неужто тот так любил Вилера?
– Простите, – прошептал он, сознавая, как нелепо это звучит, но в тот миг у него не было иных слов. – Я не хотел…
– Что?!
Человек забыл об осторожности. Он вскочил и в два прыжка очутился рядом с Орастом.
Схватив его за плечи, он принялся трясти жреца, и лишь когда тот застонал от боли, неохотно разжал пальцы.
– Подлый убийца! Я задушил бы тебя собственными руками… Гнусный негодяй!
– Отпустите меня, – только и мог прохрипеть жрец. – Вы ничего не знаете… Я не убивал!
Он знал, что ничего не теряет, сказав незнакомцу правду. Только бы тот поверил ему, иначе жрецу не дожить и до утра.
Торопливо, каждый миг опасаясь, что негодующий крик или удар не даст ему закончить, он начал говорить:
– Клянусь, я не хотел убивать короля! Я был околдован. Есть магия, способная лишить человека власти над собственным телом… и я стал ее жертвой. Кинжал был зачарован, теперь я понял это! Она наложила заклятье на кинжал. А когда поняла, что я не исполню того, что она хочет, сделала это сама – моими руками! Умоляю, поверьте! Я не хотел… Это она…
Незнакомец обмяк и сник.
– Значит, мне не померещилось. А я-то надеялся, что все это наваждение, и нет никакого колдовства, а есть лишь наемный убийца. Готовый за сотню золотых посягнуть на жизнь монарха. Боги, я никогда не слыхал о столь могущественной магии! Но если ты лжешь, и ты убил государя по собственной воле – ты заплатишь за это!
Ораст горько засмеялся.
Чем он еще может заплатить за содеянное? Только жизнью? Но судя по всему, он и так ее скоро лишится. Он и сам не слышал о подобной магии – прежде. А теперь сделался ее жертвой. Но как убедить в этом другого?
– И все же ты должен мне поверить! – воскликнул он, невольно переходя на «ты». – Ведь магия ведьмы ослепила меня и лишила речи…
– Однако сейчас ты способен и видеть, и говорить, к тому же весьма бойко, – возразил незнакомец. – Однако ты все время твердишь о какой-то ведьме… Кто же она?
А не придумал ли ты ее только что? Как и всю эту сказку, годную лишь пугать детишек вечерами?
Ораст задрожал крупной дрожью. Все это время он не мог заставить себя произнести имя колдуньи. И сейчас лишь с огромным трудом выдавил:
– Эта ведьма – Марна. Амилийская колдунья.
– Что-о?! Повтори, что ты сказал!
Он был не готов к подобной реакции. Незнакомец, забыв обо всем, вновь принялся трясти его за плечи.
– Повтори, слышишь! Как ты назвал ее?
– Марна! – произнес жрец отчетливо. – Ее имя – Марна! Ведьма с кожаной маской вместо лица. Это она заколдовала меня и заставила убить короля.
В каземате повисло молчание.
Держи язык за зубами, напомнил себе Ораст. Однажды ты уже рассказал о Скрижали Изгоев кому не следовало – и к чему это привело! Нет! О тайных своих стремлениях он не скажет ни слова.
Но теперь незнакомец, похоже, наконец поверил ему.
Неуверенным шепотом он произнес:
– Марна с маской вместо лица. Возможно ли такое? Неужто это она? Она хотела убить короля – и все это время я… – Он осекся, не договорив, и замолчал, по-видимому, погрузившись в раздумья.
Ораст не тревожил его.
Разговор утомил жреца, и он чувствовал себя опустошенным и смертельно усталым. Бесконечно хотелось спать. Завтра утром, сказал он себе. Завтра будет новый день.
И, чувствуя, как слипаются его веки и сознание камнем падает в пучину забытья, он нашел в себе силы задать лишь последний вопрос:
– Но могу ли я знать, месьор, кто вы такой? И за какие преступления оказались здесь?
Ответ не замедлил себя ждать.
– Мое имя – Валерий принц Шамарский, – неохотно отозвался из темноты незнакомец. – Похоже, меня обвиняют в том, что именно я нанял тебя убить короля. И вложил тебе в руки свой собственный кинжал. Как забавно, что мы встретились здесь…
Аой.
ВРЕМЯ ИНТРИГ
Что за наваждение! Амальрик Торский выругался сквозь зубы, глядя на скорчившегося у своих ног человечка в странном пестром одеянии, который даже лишившись чувств не выпускал из рук потертой восьмиструнной мандолины. Он был уверен, что видел его когда-то прежде, но никак не мог вспомнить, где именно, и это вызывало досаду. Немедиец не привык, чтобы отточенная годами тренировки память так подводила его.
Двое слуг, вышедших встретить господина, – Амальрик сам лишь минуту назад вошел в дверь – не сводили с него глаз, ожидая дальнейших распоряжений. Лица их при виде неожиданного гостя не выразили никаких чувств: ни удивления, ни страха, лишь готовность исполнить волю хозяина. Сказывалась выучка барона.
Невозмутимость, преданность и беспрекословное повиновение, – этого их повелитель требовал в первую очередь. Те, кому это оказывалось не под силу, в доме надолго не задерживались.
Небрежным движением плеч барон скинул атласную накидку, не сомневаясь, что первый слуга подхватит ее, второму же коротко бросил:
– Принеси ему вина.
Тот поклонился и поспешил в кладовую.
Не глядя больше на маленького менестреля, который, похоже, уже начал приходить в себя, немедийский посланник прошел к себе в кабинет и устало опустился в кресло. Зверь, как это уже вошло у пса в привычку за последние дни, растянулся у ног хозяина, нервно постукивая по полу хвостом. Похоже, ему не по душе пришлось недавнее вторжение. Однако, повинуясь команде, он вел себя смирно, и Амальрик невольно улыбнулся.