- Рано или поздно мне все равно придется это сделать, - вздохнул я.
Еще прошлым летом перспектива женитьбы на красивой чистокровной девушке меня бы обрадовала, но сейчас я смотрел на это как на неизбежность.
- Послушай, что я скажу, и хотя бы раз в жизни прими к сведению, - раздраженно сказала мама, повернувшись ко мне лицом. - У тебя не было юности, как и у большинства твоих однокурсников. Но мы, к счастью, все-таки сумели выйти из положения. Тебе не нужно задумываться над продажей поместья, как Гойлу, или над поиском подходящего мужа, как Паркинсон. Разумеется, дела семьи важны, но, к счастью, Люциусу, если ты не забыл, всего сорок пять. И я не вижу ни одной причины, по которой тебе необходимо взваливать на свои плечи всю ответственность и приносить себя в жертву роду. Черт возьми, в твоем возрасте я думала о гостях и вечеринках, а не о будущем.
- К чему ты клонишь? - я заинтересованно посмотрел на маму. Вот уж от кого, а от нее такой отповеди я никак не ожидал.
- Я рада тому, что у тебя есть чувство долга, - мама тепло улыбнулась. - Но я не хочу, чтобы потом, через много лет, ты жалел об ошибках, совершенных в минуту слабости. Я не знаю, почему та, кого ты любишь, не может с тобой быть, но не думаю, что стоит из-за этого бросаться с головой в омут.
Может быть, все-таки следовало поговорить с мамой по душам, рассказать ей о Поттере, о безумной осени и еще более безумной зиме. Я был уверен - она поймет и примет меня любым, но не знал, с какой стороны подступиться, и предпочитал молчать.
- Не сердись на меня, - мама истолковала мой мрачный вид по-своему. - Ты же знаешь, что я просто хочу тебе счастья.
- Ты так говоришь, будто бы я несчастен, - усмехнулся я. - Мне восемнадцать, я не в тюрьме, у меня есть деньги, а благодаря отцовским связям - еще и место в Саламанке. Все хорошо.
- Да, - согласилась мама, с прищуром глядя на меня. - Неплохо. Но я не вижу в тебе радости.
Я опустил веки. Зажмурился, набрал целую грудь воздуха, намереваясь выпалить все, рассказать о фарсе, в который превратилась моя жизнь, о Поттере, о длящемся почти полгода сумасшествии - и не смог.
В последний момент меня будто удержала невидимая рука - наверное, это проснулись остатки здравого смысла. Я вздохнул, перевел дух и открыл глаза.
И только покачал головой, поймав вопросительный и очень озадаченный взгляд матери.
- Холодает, - невпопад сказала она, стягивая у горла меховую накидку. - Прости. Наверное, я не лучше Люциуса, со своими расспросами. Я не имею права лезть в твою жизнь. Мне только хочется, чтобы эта жизнь была по-настоящему твоей.
Я посмотрел вдаль. Горизонт был подернут белесой дымкой, подсвеченной золотом, и не видно было, где кончается вода и начинается небо. И уж, конечно, даже самый зоркий глаз не смог бы разглядеть противоположного берега.
Жаль, что нельзя остановить время, вернуться назад на пару месяцев, и остаться жить в бесконечном декабре. Не думать о будущем, ничего не решать и не выбирать меньшее из двух зол, а просто делать то, что хочется, наслаждаться каждым прожитым мгновением, не оглядываясь на условности и правила игры.
И не чувствовать, будто с каждым днем и каждым принятым решением я проваливаюсь в бесконечную пропасть, из которой уже никогда не смогу выбраться.
- Пойдем домой, - бросил я. - И правда, холодает.
* * *
Вернувшись в замок, я отправился в библиотеку.
Здесь было спокойно и тихо. Потрескивали поленья в камине, еле слышно переговаривались старинные портреты, а золотистый свет, льющийся из окон, мягкими янтарными отблесками ложился на натертый пол.
Лучшее место для того, чтобы сесть и спокойно подумать.
Я задумчиво прошелся мимо полок, пробежался пальцами по корешкам книг и вынул первый попавшийся фолиант в потертой кожаной обложке. Сел в кресло, открыл его и принялся листать страницы, чтобы просто чем-то занять руки.
Слова матери до сих пор звенели в ушах.
Я понимал, что она права - еще с первого дня, - но только сейчас всерьез об этом задумался. Женитьба, карьера, наследник - все казалось само собой разумеющимся, практически распланированным и вписанным в окружающий мир.
Я же Малфой - а Малфои живут нормальной жизнью, женятся на девушках из лучших чистокровных родов, отправляются учиться юриспруденции, занимают высокие посты в Министерстве, и если появляются в газетах, то исключительно в светской хронике, разделах о политике или благотворительности. Никакой эксцентричности, никаких выходок вроде рисования, незаконнорожденных детей или связей, негласно порицаемых обществом.
Участие в обоих магических войнах на стороне Волдеморта - это другое. Не удивлюсь, если где-то в глубине души отец этим до сих пор гордится - он никогда не перестанет указывать магглорожденным на их место.