– Мы уголовным правом не занимаемся.
– Ну, вот я и вижу, что ты заскучала, – съязвил Паровозников. – Кстати, Петька Крашенинников оказался весьма толковым парнем, начальство не нарадуется.
Молодого следователя Петю Крашенинникова Лена фактически переманила из Москвы, когда ездила туда в командировку, и теперь ее протеже довольно успешно трудился в местной прокуратуре, охотно попрощавшись со столичной жизнью.
– Это прекрасно, но от темы не уходи, пожалуйста, – быстро разгадала хитрость Андрея Лена.
– Чего ты хочешь? – сдался он, махнув рукой.
– Чтобы ты под видом клиента сходил к этому экстрасенсу и посмотрел, не пахнет ли там какими-то аферами.
– Сдурела? Ты знаешь, сколько стоит прием у таких товарищей? Моей «зряплаты» явно не хватит, – пошутил Паровозников.
– Ты свою не зря получаешь, ты ее отрабатываешь по полной. И я не рассчитывала, что ты сам будешь платить, я помогу. Да и первый прием там не так дорог, как последующие, – простой рекламный трюк, чтобы заманить клиента, посадить на крючок, а затем уж выпотрошить основательно.
– Ты, смотрю, подготовилась, – ехидно заметил Паровозников, принимаясь за большой кусок торта, поставленный перед ним официанткой.
– Ну, я тоже не на облаке живу, кое-что слышу. Так вот – первый прием там копеечный, я тебе денег дам, это не проблема. Надо только придумать повод, по которому ты явился к волшебнику.
– А чего там думать? Я – бизнесмен, хочу поставить код на успешный бизнес… – Но Лена покачала головой:
– Нет, дорогой мой бизнесмен Андрей Александрович, твое оперативно-разыскное нутро так слилось с внешним обликом, что любой мало-мальски подкованный в плане психологии человек расколет твою легенду прямо на пороге. Ты не забывай, мы имеем дело с тем, кто манипулирует людским сознанием, и уж что-что, а физиогномику с психологией он знает получше нас с тобой.
Паровозников помолчал, видимо, раздумывая – обидеться или не стоит, потом вздохнул:
– Вот ты всегда так. Даже помечтать не дашь. Что мне – рогоносцем прикинуться?
– Тоже не годится, – улыбнулась Лена. – И тут тебя снова подводит внешность.
Она была совершенно права – по-мужски красивое лицо Андрея, чем-то напоминавшее лица скандинавских викингов с картин, никак не могло принадлежать человеку, которому изменяет жена.
– Золотое правило: отвергаешь – предлагай, – пожал плечами Паровозников.
– Тут надо подумать… не хочется связываться с болезнями, я какая-то суеверная стала… может, предположить, что у тебя пропало что-то ценное?
– У меня ценного – машина, и не дай бог… – начал Андрей, но Лена перебила:
– Это же для легенды. Давай придумаем что-то, ну, скажем, какое-нибудь кольцо фамильное…
– «Фамильное»! – передразнил он и не удержался, конечно: – Это у твоего дворянина Кольцова могло пропасть что-то там фамильное, а мои пролетарские родственники ничего такого отродясь не имели.
Лена помрачнела. Всякий раз, когда в разговорах всплывала фамилия Никиты, она чувствовала где-то глубоко в душе обиду и тоску. С этим непременно нужно было как-то бороться, чтобы не повторить собственную ошибку и не попытаться в очередной раз его вернуть.
«Нет, этого я уже не переживу – снова унижаться», – решительно отогнала она от себя печальные мысли и, помотав головой, сказала:
– Хорошо, пусть так. Документы? Можем особенно не уточнять, какие именно – просто важные.
– Но он же спросит, кем я работаю. Версию с бизнесом ты отвергла. Не могу же я ему сказать, что пропали отчеты об оперативных мероприятиях, – фыркнул Андрей, доедая торт. – То-то он обрадуется.
– Ну, понятное дело, что это не годится. Можно сказать, что ты, скажем, оценщиком работаешь на авторынке, – вдруг сказала Лена. – Уж это сыграть большого ума не надо, ты ж с подобными кадрами часто сталкиваешься. Скажешь, что пропал договор с клиентом, а сделка вот-вот.
– Не очень правдоподобно, но может проскочить. Как-то не хочется что-то личное выворачивать, – вдруг признался Паровозников, откладывая ложечку. – Вдруг на самом деле есть что-то такое… ну, понимаешь, мало ли… не смейся только.
– И в мыслях не было. Я сама в последнее время стала за собой замечать, что верю в какую-то чепуху типа черных кошек и вещих снов, – абсолютно серьезно сказала Лена. – Хотя, скорее всего, это тлетворное влияние Ирины Витальевны. Она ни с кем, кроме меня, особенно не общается в бюро, хотя работает там уже давно. Знаешь, мне иногда кажется, что она во мне почувствовала родственную душу – старую деву и сорок кошек в перспективе.