Сердце резко защемило и забилось сильнее. Чем больше людей знает, тем хуже для меня: кто-нибудь всё равно проболтается о том, что я занимаюсь нелегальными боями. Взяв баночку с таблетками, я закинула в рот пару штук, запила водой, тяжело выдохнула, улеглась на кровать и смотрела в тёмный потолок. Сон всё никак не шёл, хотя в зале я выложилась по полной. Резко сев на кровати, я заметила, что эти таблетки оказались намного лучше. Тело словно налилось свинцом, а сознание затуманилось. Было спокойно, но как-то неправильно спокойно. Усталость была, и хотелось спать, но сон всё так и не шёл. В зал снова идти не хотелось, мало ли на кого наткнусь.
Вдруг я услышала приглушённые крики. Моментально сорвавшись с места, я помчалась вниз. Сердце стучало в груди, а в голове крутились страшные картинки с мамой. Я убью его, если он тронет её. Я резко замерла. На пороге стоял Уилл и высокая женщина со светло-карими глазами и каштановыми волосами. На её пальце сверкало кольцо, подозрительно похожее на обручальное, но не на той руке. Она выглядела хорошо, ухоженно и дорого одетой.
Уилл замер, как кролик перед удавом, и в его глазах мелькнул испуг.
– Фелтон, не ври мне, я знаю, что ты до сих пор без ума от меня, и я готова вернуться в семью! – ядовито заявила она. – Тем более, я давно не видела своего сына!
Мои брови моментально поползли вверх, и я впала в какой-то ступор. Это мать Криса? И бывшая Уилла? Да ну… Не может быть, как вообще у такого мужчины могла быть такая женщина… а, впрочем, сын уродился копией матери.
– Ты себя вообще слышишь? – сдержанно сказал Уилл, закатывая глаза и отворачиваясь от Вероники.
Взгляд женщины скользнул на меня, и она скривилась, брезгливо фыркнула:
– Неужели тебя потянуло на малолеток? – это уже было обращено ко мне. – Девочка, решила найти богатого папика и загрести все его деньги себе? Так вот, заруби себе на носу: он до сих пор любит меня, а ты лишь временная замена!
Я не сдержалась и прыснула:
– Дамочка, это вам пора зарубить себе на носу, что вы тут на хрен не нужны!
От этого её аж перекосило, и на лице проступили морщины, которые даже тональный крем не скроет.Вероника, заметив мой взгляд, хищно улыбнулась и сделала шаг к Уиллу, положив руку ему на плечо.
– Лейла, вернись к себе в комнату, пожалуйста! – спокойно попросил Уилл.
Но я даже не сдвинулась с места. Пальцы на руках слегка дрожали, но я старалась этого не показывать.
– Я её порву, мелкая дрянь! – рявкнула женщина, всучила Уиллу свою сумочку и ринулась ко мне. – Ах, ну иди сюда, мелкая шалава!
– Ага, бегу! – с сарказмом сказала я, видя, как Уилл хватает её за предплечье.
Дамочка яростно кричала, топая каблуками по дорогому паркету, а я облокотилась на перила, подперев подбородок, и смотрела на все её бессмысленные попытки сойти с места. На её лице застыла гримаса ярости, и накрашенные губы исказились в злобной усмешке. Выглядела она нелепо в своем обтягивающем платье и на высоких каблуках, пытаясь дотянуться до меня, стоящей на лестнице.
– Уходи! У меня есть любимая женщина, и я не позволю, чтобы ты беспокоила нас своим присутствием! – холодно и угрожающе прозвучало.
Женщина фыркнула, откидывая пряди, и окатила меня ледяным взглядом:
– Променял меня на мелкую дрянь! А её мать вообще знает, что она связалась со взрослым мужиком? Постыдилась бы и подумала головой, с кем в койку прыгает!
Мне уже становилось смешно, я молча кивала головой и, прикрыв рот рукой, начала посмеиваться. Мама стояла в стороне, сжав кулаки и опустив голову. Казалось, она хотела провалиться сквозь землю.
– Не переживайте, ещё к вашему сыну запрыгну! – издевательски сказала я.
Тут её щёки вспыхнули, она начала шумно дышать, будто я задела её за живое. Хотя от Уилла или Криса я ни разу не слышала, чтобы они говорили о ней. Значит, она была не так важна в их жизни.
– Лейла! – прикрикнул на меня Уилл.
Я улыбнулась и помахала ему рукой, добавив:
– Дорогой, разберись с ней поскорее, а то без тебя в кровати скучно!
Глаза Уилла потемнели от злости. Женщина стояла и верещала что-то, пока он не выставил её за дверь и не захлопнул её, пригрозив полицией.
Затем он не спеша развернулся ко мне и на мгновение прикрыл глаза, тяжело выдохнул. Когда он открыл их вновь, то уже спокойно произнес: