Время перестало существовать. Были только мы, наши тела, переплетенные в танце страсти, и тихий шепот воды, уносящий нас все дальше и дальше от реальности, в мир, где не было места ничему, кроме любви и желания.
Его дыхание обжигало мою кожу, когда он склонился ниже, и я почувствовала, как его губы оставляют дорожку поцелуев, спускающуюся к моей груди. Сквозь мокрую ткань рубашки я ощущала жар его прикосновений, и в ответ из моей груди вырвался тихий стон. Его руки скользнули под ткань, освобождая мою кожу, и я почувствовала, как по телу пробегает волна мурашек, смешанная с головокружительным возбуждением. Он поднял голову, и в его глазах я увидела отражение своего собственного желания, горящего ярче пламени. Он провел большим пальцем по моим губам, и я прикусила его в ответ, словно пробуя на вкус саму суть искушения. Вода хлестала по нашим телам, смывая остатки рассудка, оставляя лишь чистую, первобытную потребность друг в друге.
Его дыхание стало прерывистым, и я почувствовала, как он сильнее прижимается ко мне. Его губы обжигали мою кожу, оставляя за собой мокрый, горячий след. Он опустился ниже, и я почувствовала, как его зубы нежно прикусывают мою грудь, вызывая дрожь по всему телу. Мои руки крепче обвились вокруг его шеи, словно удерживая его от падения в пропасть желания. Вода барабанила по кафелю, заглушая все остальные звуки, кроме наших учащенных вздохов. Я знала, что мы перешли черту, что пути назад нет, и в этот момент это казалось единственным, что имело значение.
Глава 12
Потолок казался мне самым интересным объектом во всей вселенной. Что угодно, лишь бы не вставать. И уж тем более не смотреть в глаза Крису, лучшему другу моего старшего брата, с которым мы по какой-то чудовищной ошибке оказались несколько часов назад в ванной. И не просто оказались. Я зажмурилась, стараясь выкинуть из головы обрывки полуночного безумия, и тяжело выдохнула. Боже, какая же я идиотка.
Я понимала, что вечно в клетке своей комнаты не отсидеться. Нужно спуститься, поговорить, извиниться? Объяснить? Хоть что-то… Но как? При одной только мысли о предстоящем разговоре внизу живота всё стягивалось в болезненный, ледяной узел. И это было не только стыдно, но и как-то… глупо. Я схватила подушку и прижала её к лицу изо всех сил. Нужно было заглушить рвущийся изнутри вопль. Мама с Ярой вернутся и точно решат, что я сошла с ума.
Превозмогая тошноту и внезапно накатившую слабость, я всё-таки заставила себя встать. Сделала глубокий вдох, задержала дыхание на секунду и медленно пошла вниз. В доме царила какая-то зловещая тишина. Неужели они все сговорились? Сбежали, оставив меня на растерзание? На кухонном столе, придавленный пузатой сахарницей, я заметила сложенный вдвое листок. Аккуратный, будто выведенный по линейке, мамин почерк гласил: "Уехала за продуктами! Скоро буду". Само спокойствие. Как будто ничего не случилось. Ниже – кривые, словно написанные в спешке, буквы Яры: "Срочные дела! Опасайся Криса, когда будете наедине! Потом всё объясню". Опасаться? Что это значит? Чего мне опасаться?
"Вот ведь ведьма, – подумала я, усмехнувшись. – Яра удивляет меня гораздо больше, чем мой сводный, брат".
– Что это? – прошептал он, и горячее дыхание коснулось моего уха, вызывая дрожь. Тихий голос Криса заставил меня вздрогнуть.
Я резко обернулась и инстинктивно спрятала записку за спину, стараясь казаться невозмутимой.
– Ничего! – выдавила я, чувствуя, как щеки предательски вспыхивают. Черт, он же все видит! Кристиан усмехнулся, и на его щеках на мгновение промелькнули ямочки. Милые? Да что со мной такое?!
Нет, стоп! Я не должна испытывать к нему ничего. Лейла, соберись!
Сердце в груди колотилось как бешеное, и перед глазами взрывом пронеслись утренние кадры. Я судорожно сглотнула, когда он начал приближаться, двигаясь плавно и хищно. Каждой клеткой кожи я чувствовала тепло его тела, стоящего слишком близко, и дышать стало нечем.
– Что ты… делаешь? – прошептала я, запинаясь, ощущая, как мышцы превращались в камень.
Кристиан обвил мою талию одной рукой, притягивая к себе, а второй потянулся к моей руке, сжимавшей листок. В этот момент я заметила, как напряглись его плечи, как изменился его взгляд. И на мгновение мне показалось, что он задержал дыхание, а затем рывком развернул меня. Что-то с грохотом полетело на пол. Мои глаза широко распахнулись, и я не ошиблась: я услышала гортанный, звериный рык, полный ярости.