Презентовать подарки мужчины решили сообща. Подходя к каждой коллеге, они вручали ей цветочки и сладости пятью парами рук, отчего дамы сначала смущались, затем не могли сдержать смеха, а под конец горячо благодарили. Сам процесс оказался интереснее и веселее цели.
- А теперь к столу! – скомандовал Круглов, и Майский схватил за горло бутылку шампанского.
Лисицын открывал вино, Котов – коньяк. Девочки заглядывали в букеты друг другу и перешептывались о чем-то своем.
- Самое потрясающее – это то, что «Рафаэлло» - мои любимые конфеты, - довольно заметила Амелина. – Даже любопытно, как они выбирали, кому что дарить?
Тихонов сделал вид, что ничего не слышал, спрятал улыбку за жеванием куска сыра и отправился на поиски пустых бокалов.
- Кстати, да, - согласилась Рогозина. – Я не помню, чтобы кому-то говорила, что люблю орхидеи. С цветами, получается, тоже угадали? – она нахмурилась.
- А я думаю, - блаженно вдыхала Валя аромат голубых, как ее глаза, гиацинтов, - что наши мальчики знают нас лучше, чем мы думаем. И внимание проявляют соответственно!
- Ну, со мной-то все просто, - улыбнулась Юля, - Лисицын знает и про цветы, и про конфеты, - она пожала плечами. – Никаких тайн, - девушка любовно провела пальчиком по коробке с надписью «Комильфо».
Их разговоры перебил хлопок пробки, вылетевший из бутылки шампанского. Дамы оставили свои подарки в стороне и с приглашения мужчин прошли к столу.
- Надеюсь, я не очень опоздала, - в дверях нарисовалась улыбающаяся Скворцова с пакетом в руках. – Вечер добрый!
- А мы думали, ты не придешь, - расплылся в улыбке Майский и кивнул в сторону Котова. – Твой кавалер партизанил по полной – ничего не сказал.
- Костя не знал, - рассмеялась Ольга, расцеловывая присутствующих по своей испанской привычке. – Девочки, я нас поздравляю, - она поставила пакет на стол, жестом показывая мужчинам, что можно вскрывать и доставать содержимое. – Это для нас всех.
- Что там? – заглянул через спины коллег Майский.
- Какие-то фиговинки, - достал Тихонов желто-коричневую фигурку в прозрачной упаковке и повертел в руках.
- Это марципаны, - рассмеялась Скворцова.
- Погоди, настоящие – испанские, что ли? – догадалась Антонова.
- Ну да, - кивнула подруга. – У нас в Испании марципаны и турроны – это рождественское угощение, вот я и накупила специально для праздника, когда ездила в последний раз.
Лисицын нырнул в пакет обеими руками и достал жменю ореховых фигурок.
- Буквально золотой запас, - прокомментировал он под довольные улыбки коллег.
- Да вы доставайте прям с коробкой, - посоветовала Ольга. – Там внизу еще турроны разные и хамон.
- О, хамон – это мясо, - тут же оживился Майский, - это я знаю!
- Слушай, нехорошо как-то получилось, - подошел к Скворцовой Круглов. – Мы ж не знали, что ты придешь, не подготовились.
- Да ну что вы, Николай Петрович, - улыбнулась Ольга. – Я ж не за подарками пришла, а так – составить компанию.
- Ну все равно, - подскочил Сергей, - неудобно как-то.
- Ты не переживай, - остудил его пыл Котов, подходя ближе. – За подарки Оле отвечаю я. Завтра у нее все будет.
- Да? – наигранно нахмурился Майский. – Ну, ты там смотри, - он вдохновляюще сжал кулак в воздухе, - не подкачай! За весь коллектив, так сказать! То есть – от всего коллектива, - тут же оговорился Сергей, пока женская половина команды закрывала рот ладошками, чтобы не расхохотаться в голос. – Не, а че я такого сказал? – смутился тут же он.
- Ты не переживай, майор, - усмехнулся Константин Сергеевич, хлопая его по плечу. – Я не подкачаю. В этом ты можешь быть уверен.
- Кто что будет пить? – подал голос Тихонов, меняя русло дружеской беседы.
Мужчины засуетились, обслуживая дам, пока те, пользуясь случаем, обменивались последними новостями. Вечер обещал быть веселым и уютным.
========== Часть 2 ==========
Когда половина бутылок из-под спиртного тихонько спустилась под стол, праздничное веселье нарушил телефонный звонок. Жестом велев установить тишину, Рогозина нажала на кнопку приема вызова.
- Рогозина, слушаю!.. Что?.. Да, труп отправляйте к нам, а я… - осекшись, она обвела коллег озадаченным взглядом. – Я сейчас кого-нибудь к вам пришлю.
- Что случилось, Галина Николаевна? – поинтересовался Лисицын, когда та положила трубку.
- У нас труп, - объявила полковник. – В Люберцах, в озере Черное, рыбаки выловили труп.
- А мы теперь утопленниками занимаемся? – подал голос Котов.
- Ну, пока другой работы в кои-то веки нет… - пожал плечами Круглов.
- Видимо, на безрыбье и труп – рыба, - схохмил Тихонов. – Или рак – труп.
- Дело в том, что наш рак… - Рогозина, выдержав паузу, посмотрела на Ивана, и тот поспешил привести свое лицо в серьезный вид, - без головы.
- Как это? – ахнули дамы.
- А вот так, - продолжала полковник. – Кто-то отрезал или отрубил ему голову и скинул в озеро.
- Погоди, Галь, разве оно не замерзло, это озеро? – нахмурился Майский.
- А вот это вы и проверите, хотя… - она критически оглядела компанию. – И вот кого мне посылать? В министерстве такое устроят, если узнают! Не успели похвалить, как… От всех алкоголем несет – за версту слышно.
- Не от всех, - отозвался Котов. – Я могу поехать, Галина Николаевна. Я не пил – за рулем.
- Я с ним могу поехать, - подхватил Сергей. – Галь, да я глотнул совсем чутка. Сейчас съем головку чеснока, и ко мне ни одна сволочь не подойдет! – он заржал.
- Да по тебе и так видно, что ты навеселе, - усмехнулся Круглов.
- Я могу поехать, - вступила в разговор Юля. – Я действительно совсем чуть-чуть выпила – слышно не будет. Почистить зубы, ментоловую конфетку и – вперед, - она улыбнулась.
- Я против, - хмуро отозвался Лисицын, ругая себя, что успел расслабиться и не годится теперь для работы в полевых условиях. – Нечего тебе делать на месте преступления, и, по-моему, мы это уже обсуждали!
Когда новость о беременности стала всеобщим достоянием, он первым поставил вопрос о том, чтобы изменить обязанности дражайшей супруги. Рогозина тогда поддержала инициативу Кости, против оказалась сама Юля. Округлив глаза до умопомрачения, она уже собиралась громко возмутиться, когда Лисицын твердо и четко ее опередил:
- Я не говорю о том, чтобы ты сидела дома, - я помню, что ты этого делать не будешь. И я не требую.
- Да еще б ты требовал! – успела-таки вставить разгневанная жена.
- Хорошо – не прошу, - уходил от скандала по касательной Костя. – Я всего лишь хочу, чтобы ты не подвергала себя опасности. Вас обоих.
- Так может, мне туалеты теперь мыть пойти в офисе? – быстрая, как стрела, опять успела высказаться Юля. – А что, безопасная работа!
- Ну вот ты сама подумай, - сдержав эмоции, продолжал гнуть свою линию Лисицын. – Надо будет за преступником бежать или через заборы прыгать, или еще чего-нибудь такое. Как ты собралась это делать? А если преступник на тебя с кулаками кинется невзначай?
Она замолчала, сжав зубы, долго испепеляла мужа взглядом, потом медленно обвела глазами притихших экспертов – никто не брал на себя смелость встревать в семейные баталии – и глухо процедила:
- Ну что ж, раз я здесь больше не нужна, пойду искать себе работу в каком-нибудь цветочном ларьке – спокойном и безопасном месте!
И она уже заспешила к выходу, но Лисицын перехватил за руку и молча вернул на место. Он открыл было рот, чтобы аргументировать свою мысль, но, заглянув в лицо, увидел на глазах жены слезы. Мужчина тяжело вздохнул и посмотрел на Рогозину.
- Галина Николаевна, можно мы переговорим с Юлей с глазу на глаз?
- Нужно, - быстрее начальства вставил Тихонов и тут же пробубнил: - Извиняюсь.
Полковник кивнула, и Костя увел жену за собой в переговорную. О чем они беседовали, никто не знал, но минут через пятнадцать пара вернулась, и Лисицын озвучил итог:
- С этого дня Юля не ездит на выезды и не принимает участие в спецоперациях. Она будет работать в офисе: допрашивать свидетелей и подозреваемых, участвовать во всеобщих переговорах, ведении дел и осуществлять всякую другую умственную, - подчеркнул он последнее слово, - работу. Галина Николаевна?