- Юля? – в свою очередь поинтересовалась Рогозина, та молча кивнула. – Ну что ж, тоже вариант, - поразмыслив, решила полковник. - Значит, Котов будет в связке с Лисицыным, а Майский – с Кругловым.
Как бы ни было любопытно коллегам, как Лисицын смог убедить жену отказаться от большей части своих любимых обязанностей, никто не посмел спросить супругов ни вместе, ни по отдельности. Рабочий процесс постепенно входил в свою колею: мужчины бегали по городу, женщины заседали в офисе, строя версии и координируя следственные действия на месте. Никто не скандалил, не жаловался и вообще – эксперты быстро привыкли к такому раскладу, словно так было всегда.
И вот теперь, когда встал вопрос, кому же из выпивших коллег ехать на место преступления, Юля неожиданно предложила свою кандидатуру. Лисицын предсказуемо оказался против.
- Костя, это не одно и то же, - на удивление спокойно ответила она. – Что мне может сделать труп? Совершенно очевидно, что убийцы там нет – там только местные опера и рыбаки. Никакой опасности, - она улыбнулась.
- Все равно, - вяло сопротивлялся Лисицын, понимая, что жена права. – У тебя праздник завтра, там холодно, а у тебя нет теплой одежды, чтобы на морозе там торчать, и вообще… неправильно это!
- Галь, да давай я поеду! – вновь подал голос бодрый Майский. – Я уже трезв как стеклышко. Лисицын прав – у дам праздник, что мы их дергать будем? А я гол как сокол, ты ж знаешь, меня никто не ждет, и поздравлять мне некого – я могу поехать и задержаться, сколько будет нужно.
- Ну, если на то пошло, - вмешался Круглов, наблюдая нерешительность полковника, - я могу поехать вместо Котова. У него вон, - он кивнул на Скворцову, - праздник завтра. А меня, как и Серегу, никто не ждет… - он выразительно посмотрел на Рогозину, и она, не сдержавшись, вспылила:
- Так, хватит! Устроили тут балаган: ждет – не ждет… Не путевку на курорт обсуждаем! – она сверкнула глазами, незаметно выдохнула, пытаясь успокоиться, и уже совсем другим голосом произнесла: - Поедут Котов и Майский. И смотри мне, - она погрозила последнему.
- Так точно, товарищ полковник! – с готовностью отрапортовал Сергей.
Рогозина лишь покачала головой, махнула рукой на привычные кривляния майора и вышла.
Оставшиеся притихли. Продолжать отмечать настроения уже не было. Котов подошел к Скворцовой и негромко сказал:
- Не знаю, когда вернусь. Возможно, буду поздно. Ты доберешься сама до дома?
Ольга улыбнулась.
- Конечно, не волнуйся.
Попрощавшись с ней мимолетным поцелуем, Костя поспешил догонять Майского, который был уже на полпути к выходу. Антонова, довольно щурясь, подошла к подруге.
- А что это он у тебя спрашивает, доберешься ли ты? Были случаи, когда не добиралась? – она вся обратилась в слух, и Ольга рассмеялась.
- Не было, Валечка, не смотри так. Просто… - она запнулась, потом смущенно улыбнулась, словно ей было стыдно быть счастливой на людях, и поведала: - Он не спрашивает – он заботится. Любовь – это забота.
- Мм, - промурчала Антонова. – А ты тоже так о нем заботишься?
- Не так – он же все-таки мужчина.
Валентина вдруг посерьезнела.
- Слушай, я вот всегда думала, каково женщинам, когда их мужья на такой опасной работе? Если мы тут за коллег переживаем до чертиков, то уж за любимых…
- Тебя потянуло на философию? – рассмеялась Скворцова.
- О чем шепчетесь? – хитро подкралась к ним Юля. – Если можно знать, конечно.
Ольга повторила ей вопрос Антоновой.
- Вот расскажи нам ты, как яркий представитель жен оперов, - предложила Скворцова.
- Ну… - Юля несколько замялась. – Я-то случай особый… Чтобы волноваться за человека, совсем необязательно быть его женой. Все ж намного раньше происходит…
- И когда это раньше? – уцепилась за интересную тему Антонова, замечая, как Юля краснеет. – Нет, правда, когда ты поняла, что… волнуешься за Лисицына? – лукаво посмотрела на нее Валя.
Та состроила гримасу, пыталась откреститься жестами, но, выпив пару бокалов шампанского, Антонова становилась как клещ – ее тянуло на милые женские сплетни, и отпускать такую интересную возможность поболтать о любви и романтике она не собиралась.
- Ну… - Юля смутилась под этим хитрым пристальным взглядом. – Я вот не могу тебе сказать прям точно. Просто когда работаешь с человеком вместе, плечом к плечу, в одной связке, то так или иначе волнуешься за него, - уклончиво отвечала она. – Ну, как если бы это была часть тебя. Или нет, не так. Как в горах, знаешь, все завязаны одной веревкой, поэтому бдишь каждого…
- Выкрутилась, - беззлобно усмехнулась Валя.
- Да! – неожиданно просияла Юля. – У меня, знаешь ли, мозг натренированный – я же тут у нас умственной работой занимаюсь! И вообще, что ты у меня спрашиваешь – вон у Оли спроси, - теперь она хитро улыбнулась. – Она же у нас тоже без пяти минут жена опера.
- Как это? – в один голос удивились Скворцова и Антонова, потом переглянулись, и Ольга усмехнулась:
- Без меня меня женили.
- Нет, ну а что, - Юле очень понравилась ее идея. – Бросила же ты свою Испанию ради Котова, а это о чем-то да говорит. И вообще, - она перешла на доверительный шепот, - скучно мне одной в декрете будет. Давай присоединяйся – будем вместе с колясками гулять и о своем, о женском, трепаться. А потом, когда я выйду на работу, будет, кому детей из сада забирать, ну, если я не успевать буду. Ты ж не откажешься помочь и захватить двоих вместо одного?
Скворцова прыснула.
- Сириусу больше не наливать.
- Я выпила совсем чуть-чуть! – тут же возмутилась Юля. – И вообще, ты подумай-подумай. А то знаешь, как оно бывает: вдруг завтра потоп? – она уже снова улыбалась.
- Если завтра потоп, то уже точно поздняк метаться, - отшутилась Ольга и под предлогом поиска закуски отошла к столу.
Бросила Испанию? Да, наверное, так и выглядит со стороны. Мало кто обращает внимание, что раз в два-три месяца она исправно летает домой и продолжает писать диссертацию. Интересно, Котов также думает? После ее недельного отъезда перед Новым годом он позвал ее жить вместе, даже не позвал, а поставил перед фактом: мол, ты ко мне переезжаешь и все. Ольга тогда только рассмеялась, но поскольку сама очень соскучилась за эти семь дней, спорить не стала, лишь уточнила, почему это она к нему должна переехать, а не он к ней.
- Потому что мне от меня ближе к работе, а ты работаешь и учишься из дома, - логически рассудил Костя, и в тот момент ей показалось, что, пока ее не было, он тщательно обдумал этот вопрос, взвесил все за и против и уже принял решение. Оставалось поставить ее в известность.
Ольга тогда подавила в себе маленький червячок дискомфорта и позволила ему в один прекрасный день перевезти ее со всеми вещами к себе. Аккурат первого января. Котов заявил, что с новым годом он начинает новую жизнь. И было столько радости и энтузиазма в его словах, что Скворцова просто решила пустить ситуацию на самотек. Хотя бы на время.
Ближе к ночи в контору вернулись Майский и Котов. Сгрузив лаборантам все, что могло претендовать на гордое звание улик, опера направились к Рогозиной.
- Можно, Галь? – первым вошел Сергей.
- Да, проходите, - кивнула та, жестом приглашая присесть. – Ну, рассказывайте.
- Ну что, - начал майор, - рыбаки говорят, что решили перед праздничком наловить рыбки, чтобы было, чем стол накрывать, да и вообще. Озеро там замерзшее, да, говорят, что каждую зиму они там подледной рыбалкой промышляют. Ну они надолбили себе лунок побольше и сидят. Тут у одного начало клевать – он потянул удочку, а она тяжело идет. Мужики всполошились – решили, что там чудо-юдо рыба-кит на леске, и давай долбить, чтобы лунку шире сделать, - он помолчал, шмыгнув носом. – А там труп. Без головы. Ну че, вызвали полицию. Те – нас, когда увидели, что такое дело.