Не скучали всё это время и бойцы. Они буквально на карачках облазили каждый малейший участок пола в их спальном доме, где они все неизменно сходились всякий вечер - ни Тайновед, ни Владислав совершенно не горели желанием оставаться после захода солнца в башне, ибо с приходом сумерек из её подвалов медленно, но очень различимо начинал подниматься совершенно непереносимый, мертвящий, удушающий холод, с которым совершенно ничего нельзя было поделать. И поиски у тех не пропадали даром. Кроме немалых ценностей, обнаруженных в прикроватных ларях, они нашли также множество скрытых тайников, где лежали золото, серебро и ценные каменья. Создавалось впечатление, что прежняя стража башни почти ничего не тратила из своего многолетнего жалованья и наградных. Да и где им это, собственно, было и делать, если вдуматься? Судя по всему едой и выпивкой их обеспечивали безвозмездно, а кабаков и трактиров тут, с очевидностью, попросту не было. Разве что редкие отпуска в башню. Но бойцы припоминали, что они никогда не слышали о каких-либо отпускниках из этого города в кабаках Цитатдели.
Видимо, пребывание в этом месте столь поглощало и засасывало сознание всякого, тут оказавшегося, что человек попросту лишался и малейшего желания вырваться отсюда, на волю, пусть и на малое время. Да что говорить - сколь ни мизерный срок они провели здесь, до того, как развеялся здешний морок, тем не менее пребывание это наложило на них совершенно неизгладимый отпечаток. Больше не было с ними ни вечного балагура Весельчака, ни постоянно скалящегося белоснежной улыбкой Вырвиглаза. А у восточняков и степняков их обычные сдержанность и замкнутость переросли в совершенно непробиваемую, тягостную угрюмость. Тайновед, и тот почти перестал подшучивать над окружающими, и подкалывать их шуточками, чем он постоянно занимался ранее.
Даже воинские ристалища во дворе, которые таки удалось сделать регулярными, и в которых участие принимали даже Тайновед с Владиславом, происходили совершенно без всякого огонька и задора. Рубились молча, сосредоточенно - словно бы отрабатывали нелюбимое, но, тем не менее, жизненно важное задание. И от этой угрюмости и замкнутости их не спасали даже музыкальные вечера в трапезной, которые все старательно пробовали поддерживать.
Вот и сегодня - они с Тайноведом уже целое утро трудились над порцией свитков из очередного книжного ларя, успели даже посидеть за традиционным кофепитем со свежей выпечкой, принесённой им Ладненьким снизу, к указанному ему заранее сроку, и, при этом, не произнесли и двух лишних слов друг другу, не связанных непосредственно с исполняемым ими занятием.
Сейчас Тайновед возился возле рабочего стола, что-то там пробуя повернуть или нажать - в поисках скрытых тайных ящиков, наличие которых он там подозревал, и всё время усиленно пытался обнаружить, правда - пока что без особого успеха. Владислав же бездумно смотрел поверх оборонной стены Детинца - высота окна чуть превышала высоту её превратных башен, в сторону протянувшихся по склону, и сейчас хорошо видных лестниц на противоположной стороне долины, для чего ему пришлось несколько высунуться из окна, развёрнутого чуть в сторону от входных ворот Детница, смотревших на этот склон непосредственно.
Вдруг за его спиной раздался задавленный торжествующий вопль Тайноведа "Ага, я же знал, знал!", и короткий, довольный смешок. Обернувшись, он увидел, что тот, обеими ладонями, держит за голову великолепно выполненную из чёрной бронзы фигурку сидящего с полурасправленными крыльями орла, которыми, по углам своей внешней стороны, была украшена столешница.
- Иди-ка сюда, посмотри! - Подозвал он к себе Владислава
Подойдя, Владислав увидел, что голова бронзовой птицы была чуть приподнята в ладонях у Тайноведа. Когда тот поворачивал её клювом в сторону, то там, сбоку, отскакивала небольшая плита от мраморного тела стола.
- Тут надо было ещё и приподнять оказывается, а я всё пробовал крутить так и сяк! - Довольный своим успехом радостно объяснил ему Тайновед. - Но смотри - на фигурке, когда голова утоплена, нельзя даже малейшей щели разглядеть - так всё тщательно пригнано здесь! И на боковушке стола этой плиты тоже разглядеть невозможно, пока она не откроется! Вот что значит - старая, добрая работа! Сейчас так уже не умеют! Ни у нас, ни, думаю, и у отщепенцев. Вырождаемся, брат, вырождаемся!
Произнося это, он засунул руку в открывшееся отверстие, и вытащил оттуда небольшую, очень древнюю по виду шкатулку совершенно чёрного, морёного дуба - плоскую, но всю покрытую искусной, слегка выпуклой резьбой. Поставив её на стол, и нетерпеливо откинув её незапертую крышку, он извлёк оттуда два больших, сверкнувших позолотой ключа, и небольшой - не больше полутора пядей в длину, явно выполненный из золота, и покрытый затейливыми геометрическими узорами, выложенными мелкими рубинами и изумрудами, ребристый жезл. Навершием жезлу служил прекрасно отполированный шар, выполненный, скорее всего, из горного хрусталя. В дневном свете это великолепное произведение золотарного искусства так и засверкало, так и заискрилось в руках у Тайноведа бесчисленной россыпью красных и зелёных искорок в переливах ярко-жёлтого, палевого отсвета. Но, в то же время, от жезла исходила, выплетаясь в это разноцветье, волна совершенно леденящего, завораживающего, парализующего влияния. Которое не в состоянии был погасить даже врывающийся вовсю сейчас в окно свет ясного весеннего дня.
- Ты смотри! - Изумился Тайновед. - Значит - вот где Главнокомандующий всё это оставил!
Владислав тут же вспомнил, что этот жезл и ключи он уже видал, однажды, в руках у Главнокомандующего - как раз тогда, когда они, сразу же по прибытии своём в этот город, спускали в его подвалы свою находку, поднятую ими со дна реки.
- Это нам таки повезло, братец! - Всё никак не мог успокоится Тайновед. - Вот, значит, где находился ключ к проходу по закрытым этажам Башни! Это, наверное, от Кольценосцев получил ещё первый сотник, прибывший сюда из Цитадели! Ну - это избавляет нас от множества проблем и трудностей! Надо поскорее опробовать, как оно сможет нам открыть доступ, и - сможет ли! Оно ведь, знаешь ли, может быть настроено и на конкретных людей - не без того! - Уже встревожено добавил он. Ну - пошли-ка - сразу же и проверим!
Однако в соседней комнате их ждало жестокое разочарование. Наличие жезла в руках у Тайноведа совершенно не развеяло ощущения противостоящей им там запредельной угрозы.
- Нда.. Уныло протянул Тайновед, когда они вышли обратно в тронную залу. - Вот облом, так облом! Хотя.. - Протянул он задумчиво. - Мы же тогда с этим спускались в нижнюю часть Башни. А ну-ка, идём, попробуем пройти туда!
И он нетерпеливо, буквально бегом, скатился вниз, по лестнице, сопровождаемый не отстающим от него, также захваченным азартом Владиславом. Там, под коробкой лестницы, открыв дверцу в барабан, он выставил жезл перед собой на вытянутой руке - и, о чудо! Стена враждебности, преграждавшая им путь, тут же совершенно исчезла!
- Ну что, - Повернувшись к Владиславу подмигнул ему Тайновед, - Не всё так плохо у нас, кажется, не правда ли? Кое-чего мы, всё же, с этой находкой добились! Пойди - там у входа, в караулке, Ладненький оставил те факелы, которые он сюда приволок, когда они с Вырвиглазом окна откупоривали. Там их ещё должно оставаться волне достаточно. Попробуем-ка мы с тобой сейчас же и спуститься вниз, посмотреть что и как, раз уж нам удалось открыть возможность прохода туда. А для верха башни, скорее всего, служит какой-то другой жезл, вполне возможно, скрывающийся в похожем тайнике там же, в столе. Но этим мы займёмся уже попозже. А в подвалах тоже может быть очень немало интересного! Так что не медли - сбегай-ка за факелами, и - таки попробуем спуститься! До обеда у нас с тобой ещё есть целая прорва времени!