- И что же он там, с этим Кольцом, сделать-то сумел? - Изумился Владислав.
- Чего не знаю, того не знаю. - Угрюмо ответил Тайновед, повернувшись от окна лицом к собеседнику. - Что он МОГ там с ним сделать - это досконально должно было бы быть известно Высочайшему, разумеется. Если б до него дошли вести о моих подозрениях, то - я думаю, он смог бы оценить степень опасности, и - принять меры. А так.. Сейчас мы лишь только гадать обо всём этом и можем. Да и - какая уже, собственно, разница?
- Я так думаю, - Тут он снова сел в кресло, и наполнил себе чашку из кофейника, - Что там, в сердце владений Высочайшего, была возможность как-то уничтожить Кольцо. Его внешнее воплощение - по крайней мере. И судя по тому, что распалось всё, что было им создано и держалось, что исчезли из нашего мира Кольценсосцы - всё это говорит, что из мира ушло то, что это всё создало и непрестанно поддерживало. Как это было возможно - не спрашивай, я не знаю. Но думаю, что мои догадки совершенно правильны. И - имею на то основания.
- Но зачем же уничтожать-то? - Изумился Владислав. - Имея в руках такую силищу-то! Они ж могли его использовать, и весь мир себе подчинить! Если правда то, что оно такое могучее было!
- Видимо, те, кто там всё это замутил - и прежде всего Серобрад и его друзья - эльфийские правители, оказались малость поумнее того, древнего короля отщепенцев. Или - по крайней мере, куда как осторожнее. Тем более, что у них его пример должен был постоянно стоять перед глазами. Овладеть кольцом - это, конечно же, весьма, весьма заманчиво. Кто только об этом не мечтал-то. И среди наших - тоже. - Усмехнулся он. - Но времени у них было для того недостаточно в любом случае. А возможность успеха - достаточно призрачная. И это они должны были понимать очень хорошо. А вот Высочайший так и не смог раскусить этого их понимания. Он, наверняка, до самого конца искренне верил, что не найдётся такого полоумного, который бы отказался от той силы, буде ему удастся наложить свою лапу на это Кольцо. Он-то их мерил, видимо, по себе самому. Я вот, например, вовсе не уверен - справился ли бы я с таким вот искусом, али нет - попади мне такое в руки. А эти, эти - как-то справились! Так что я, по их поводу, могу лишь почтительно снять шляпу. Невзирая ни на что.
- Но в чём же, всё-таки, заключалась сила того Кольца-то? Продолжал допытываться Владислав. - Что там такого было, что столь заманчиво манило к себе многих?
- Говорят, - задумчиво, отрешенно глядя ему в лицо начал Ттайновед, - Что надевший кольцо на свой палец тут же, моментально, уходил из мира образов материальных в мир причинностей всего сущего. Откуда он мог управлять всем, и менять реальности этого мира. Управлять сознаниями живущих во внешнем мире, и действиями покинувших его. А сняв Кольцо - он мог тут же возвращаться назад. Что недоступно никому из ушедших туда безвозвратно, с утратой своего внешнего тела. В общем - хозяин кольца становился владетелем всех миров и реальностей. Если - если, конечно же, в состоянии был удерживать в руках узду всех этих сил, и - ведал, что и как для этого нужно делать.
- Но как же тогда Высочайший не покорил себе всего мира, владея Кольцом-то? Изумился снова Владислав.
- Говорят также, - Рассеянно ответил Тайнвед, - Что ему не удалось сразу же подчинить себе владевших тремя внутренними, или же так называемыми "эльфийскими" кольцами. А они составляли важную и неотделимую часть всей цепочки этого порядка подчиненности. Тогда, когда он начинал свою работу, он, без помощи эльфов, не смог бы выстроить этого порядка, но обмануть их окончательно, и подчинить себе все его звенья ему так и не удалось. Для этого нужно было овладеть их собственными, созданными эльфами, в процессе общей работы, кольцами на уровне посредий внешней или же материальной реальности. Ибо внешняя реальность является основой всякой силы, и всякого могущества. Корни и причинности могущества лежат там - в высших мирах. Но вот проявляется оно, и реализуется - лишь через формы внешней, или же самой последней реальности.
- Как же так? - Удивился Владислав. - Если там лежат причинности всего существующего?
- Причинности - причинностями. Но без внешних, материальных действий причинностям, для сущестования, не хватает полноты и завершенности. Нет единства триады творения. - Ответил ему Тайновед. - Впрочем - это объяснять долго и сложно. Да и - доскональное ведание всего этого стравляет самый внутренний круг знаний Мастерства. К которому я, скажем, не то, чтобы не был допущен, хотя и это, конечно же, тоже. Но, как нам говорят посвящённые, тут мало получить объяснение. Тут надо суметь его ещё и вместить. А для этого нужны очень долгие практические занятия по изменению внутреннего состава своего сознания. Да и всего своего способа существования. А иначе - всё это так и останется для тебя лишь набором ничего тебе не говорящих слов и фраз. Вот так-то, брат. Вот так-то.
Тут они снова замолчали, глядя в распахнутые окна, и каждый из них, при этом, напряжённо размышлял о чём-то своём.
- В общем, - Наконец отзывался со вздохом Тайновед, - Думаю, что всю эту историю - Кольцо, Высочайшего, а также и надежды на установление всеобщего порядка из мира причин в мире следствий - нам стоит забыть, и чем скорее - тем лучше. Кольца нет в нашем мире, и - судя по всему, нету уже совершенно безвозвратно. Так что - придется нам, в дальнейшем, уже обходиться лишь тем, что у нас своего осталось. Хотя - осталось и не так уж мало. Многое было утрачено в веках из того, что удалось спасти с нашей прародины. Но - многое мы сумели постичь и понять в природе вещей, за прошедшее время, и сами. Так что - будем считать, что с искусом действовать совместно с силами изначальными теперь, для нас, покончено окончательно. И - оно, может быть, и к лучшему всё-таки - для нас. Ибо для людей эти силы были абсолютно чуждыми. А мы - мы были чужды для них. Так что я сомневаюсь, что это был бы союз равных, в результате. Или бы мы стали рабами этих сил, или нам, в конце-концов, пришлось бы бороться с ними, не на жизнь, а - насмерть, за своё право свободного существования. А сейчас - вот, приедут сюда посланцы от нашего народа, освоим мы этот город, и - будем иметь для себя убежище можно сказать в самом сердце новонародающегося королевства отщепенцев - наших по настоящему самых естественных и непримиримых врагов. А как там будет дальше - увидим.
- В общем - нашей непосредственной с тобой задачей сейчас будет всемерное исследование, и - освоение всего того, что можно будет отыскать в Башне. Бойцов мы к этом привлекать не будем ни в коем случае. Это не их дело. Пусть тешатся тем золотом, что отыщут там, за её стенами. Древнее знание для них в любом случае останется недоступным - они эти все свитки прочесть не сумеют. Да и сугубое ведовство башни должно будет подчиниться нам, и - более никому другому. Возможно, я буду потихоньку привлекать к нашим делам, скажем, Заднепята. Он, вроде, здесь не бесталанен. Но и это нужно будет делать очень и очень осторожно. Всё-таки - он нам чужой. И так чужим и останется.
Тут Владислав внезапно вспомнил своего злополучного бывшего друга и оруженосца, и его аж перекосило внутренне. Что правда, то правда. Всё-таки - в своих рассуждения правым оказался именно его дед, а вовсе не его восторженные чувства. Народ чести - это народ чести. А все остальные - это лишь остальные. И - не более того. И как тут поспоришь?
Здесь их разговор был прерван почтительным стуком в двери - пришёл Ладненький доложить о том, что задание выполнено, и - все окна на первых двух этажах башни распахнуты.
Они, конечно же, тут же сорвались посмотреть, как это выглядит. В тронном зале, в той стене, которая была наружной стеной башни, и выходила на двор - прямо над входными дверьми первого этажа, в ней оказался прострочен попросту частокол небольших, щелевидных, плавно заостренных кверху окошек. Слишком широких, как для бойниц, но всё же достаточно малого размера, и, к тому же, зарешёченных тонкими, изящными решётками. Так что, с точки зрения оборонной, они не должны были представать слишком большой проблемы.
Теперь тронная зала оказалась буквально залитой светом - ибо противоположная окошкам стена была, от пола до самого потолочного свода, покрыта позолоченными полированными листами - кажется, бронзы. Позолота за прошедшие столетия, понятное дело, значительно потускнела. Но всё равно весь зал теперь был залит мягким, медового цвета сиянием, в котором все детали оформления стен и потолка теперь выделялись совершенно отчётливо.