– Так сказала цыганка, – объяснил Саша.
– Цыганки говорят правду только в книгах. В этом мире они лишь воруют и выманивают деньги у таких простаков, как ты. Зато наша встреча – это Знак. Разве ты не чувствуешь этого?
– Чувствую, – кивнул юноша, ощущая, как сердце томительно замирает у него в груди, а живот наливается пылающим жаром.
– Тогда иди за мной. Мы уже отчаливаем.
– А как же моя собака?
– Возьмешь ее на руки. Хочешь – можем даже шлем на нее одеть.
– Тебе понравится, я обещаю, – сказал Саша щенку, подхватывая его.
«Надеюсь, что тебе это понравится», – мысленно поправил себя он.
Стоящий в тени деревьев невысокий мужчина с восточными чертами лица посмотрел вслед уносящимся по просеке мотоциклам.
Шум моторов затих, улеглась поднятая колесами пыль, растаяла удушливая вонь выхлопных газов, и в воздухе вновь разлились ароматы леса и воды, земли и травы.
Разленившийся от жары ветерок тихо шептался с деревьями. Слушая его, они смеялись и недоверчиво шелестели листьями. Разноголосый птичий хор самозабвенно обсуждал последние лесные новости. Ручей, взволнованно журча, рассказывал растущим на берегу цветам о чудесах, которые повидал за время своих странствий.
– Люди живут в выдуманном мире, потому что так и не научились замечать то, что находится прямо перед ними, – сказал мужчина. – По камню они судят о горе, по капле воды – об океане, по собственному отражению в луже, оставшейся после дождя, они составляют представление о Великом. Считая, что обнаружили Бога в своей душе, люди продолжают видеть и слышать только себя, а слова свои выдают за Великое Откровение. Так было и так будет всегда. Но, несмотря ни на что, путь к Истине по-прежнему наполняет человеческую жизнь радостью и смыслом.
На берегу ручья сквозь примятую траву виднелся какой-то предмет. Даос приблизился к нему и поднял позабытую одним из мотоциклистов книгу.
Книга была потрепанной, но все же ему удалось разобрать на обложке полустертое название – «Алхимик» и имя автора – Пауло Коэльо.
Раскрыв книгу, Даос увидел в ней сложенный вчетверо листок. Развернув его, он прочитал обведенную рамочкой фразу:
«Если тебя съели, значит, ты был нужен людям.»
– Если тебя съели, значит, ты позволил себя съесть, – покачал головой Даос. – Но это вовсе не означает, что твоя Судьба не могла сложиться по-другому. В иных случаях и конь питается волчьим мясом.
Положив записку на место, Даос открыл книгу. Перелистывая страницы, он улыбался.
– Сон о сокровищах, за которыми в действительности никуда не нужно было идти, – задумчиво произнес он. – Очень древняя и мудрая притча. Только зачем-то переделали ее на новый лад. А смысл-то у нее был совсем другой.
Никогда в жизни Саша не испытывал такого душевного подъема.
Стрелой вонзающееся в горизонт шоссе было пустынно, и мощные стальные кони, отдаваясь экстазу полета, выжимали из себя предельную скорость.
Скорость окрыляла и пьянила. От нее закипала кровь и сладко щемило в груди. Тугие струи ветра хлестали юноше в лицо, дразнили, подергивая за волосы, упруго огибали шею и плечи. Будоража и электризуя, взвинчивая и бодря, они освежали пылающую от возбуждения кожу.
Полет вдоль серой стрелы шоссе на черно-стальном «Харлее» напомнил Саше о другом полете – во сне, когда он возносился в воздушных потоках рядом с всадником, оседлавшим ветер. Тот полет был совсем иным – в нем причудливо сливались и головокружение от высоты, и отчаяние собственной беспомощности, и пьянящая эйфория парения, и восхищение наездником, искусство которого было безупречным и чье лицо казалось странно знакомым.
«Как здорово было бы оседлать ветер, – подумал Саша. – Если гонки на мотоциклах заставляет меня испытывать такое, что же говорить о полете на спине ветра. Взять бы еще с собой Фатиму...»
Его правая рука, нырнув под жесткую кожу «косухи», охватывала талию девушки, а левая удерживала Мелхиседека. От прикосновения к гибкому и горячему телу байкерши мышцы сводило судорогой, грудь и живот полыхали огнем. Все это вместе – близость любимой, головокружительная скорость, ритмичная дрожь стального коня между напрягшихся бедер, пьянящее чувство принадлежности к стае, к «Летучим Алхимикам», к группе единомышленников, которые, как и он, не побоялись принять Вызов и следовать своей Судьбе, наполняло юношу ощущением собственной мощи. Казалось, весь мир был подвластен ему, и не было для него в этом мире ничего невозможного.
Прав был царь Мелхиседек, утверждая, что следовать своей Судьбе – одна-единственная обязанность человека. Разве можно постичь замыслы Бога, оставаясь дома?
Истину говорил правитель Салима: если ты действительно чего-то хочешь, то добьешься своего. Сантьяго превратился в ветер потому, что всем сердцем возжелал этого. Саша понял, что хочет пойти еще дальше. Он не станет превращаться в ветер, он оседлает его.
Туго накачанные колеса с болезненной ненасытностью пожирали метры и мили. Вселенная проносилась мимо, вливаясь в сердце юноши и выплескиваясь из него, переполняя его через край. Саша ощутил, как в неистовом безумии полета Душа Мира становится его душой. Не зря говорил Сантьяго о том, что Душа Мира – это часть Души Бога, а Душа Бога – его собственная душа.
Конечно, Саша знал это и раньше, но знание не подразумевает чувствования и понимания. Истинное чувство единения с Богом пришло к нему только сейчас. Но если Душа Бога – его собственная душа, то, выходит, Саша и есть Бог?! Бог, способный превращать океаны в пустыни, а человека в ветер, Бог, способный творить чудеса... Неужели это все он?!
Поглощенный своими переживаниями, Саша не сразу заметил, что навстречу им по той же полосе несется группа одетых в белое мотоциклистов.
– Фатима, осторожно! – крикнул юноша.
Пьянящее ощущение всемогущества мгновенно сменилось безотчетным животным страхом.
– Идиоты, – скрипнула зубами девушка. – Чертовы Толкиеновцы. Накачаются наркотиками и воображают себя великими борцами со Злом. Главное – держись покрепче и не дрейфь. Они всегда так делают. Идут лоб в лоб, как камикадзе, чтобы им уступили дорогу. Места хватит, разъедемся. Не в первый раз.
Улюлюканье и воинственные вопли идущих на сближение черной и белой группировок заглушали теперь рев моторов. Грозя Средиземцам кулаками, «Летучие Алхимики» яростно выкрикивали угрозы. Эльфы в свою очередь исступленно надсаживали глотки, размахивая копьями и деревянными мечами.
«Хоть бы со щенком ничего не случилось, – мелькнуло в голове у Саши. – Мелхиседек с самого начала не одобрял эту затею. Зачем я только втравил его в это?»
Белая банда приближалась стремительно и неотвратимо. Толкиеновцы по-прежнему шли лоб в лоб. Не выдержав напряжения, юноша на секунду зажмурился. Открыв глаза, он увидел деревянное копье, вонзающееся в горло Фатимы.
За мгновение до того, как потерявший управление мотоцикл сорвался с обрыва, Саша резким движением отбросил в сторону щенка, молясь, чтобы хоть тому удалось спастись.
Потом был удар, боль и темнота.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
– Что такое Жизнь, Учитель?
– Жизнь – волшебный цветок на Жемчужном Дереве Шоу-Дао.
– Что такое Шоу-Дао, Учитель?
– Шоу-Дао – это сама Жизнь. Шоу-Дао – школа Жизни и Бессмертия. Огромное древо знаний, уходящее корнями к истокам бытия.
– Что такое Счастье, Учитель?
– Счастье – это осознание себя.
– Что такое осознание себя, Учитель?
– Осознание себя – это управление собой и Жизнью.
– Как научиться управлять собой и Жизнью, Учитель?
– С помощью Вкуса Жизни.
– Что такое Вкус Жизни, Учитель?
– Вкус Жизни – часть великого учения Шоу-Дао.
– Для чего это учение, Учитель?
– Чтобы не потерять Знания.