Борут знал, что враг имеет повсюду глаза и уши. Слишком ловко устраивались нападения, слишком нагло и уверенно действовали разбойники. «Отыскать бы гниду!» билось в голове. Злость сдавила сердце Адама железными тисками, в душе поднялась такая смертельная жажда убийства, что не в силах сдерживаться больше он, с размаху бросил недопитый кубок с вином об стену и, вскочив с каким-то полузвериным рыком, принялся бешено оглядывать людей вокруг, выискивая врага. Кто-то, встречаясь с яростным взглядом русина, отводил глаза, кто-то нет. Но Адам не узнал, не угадал, ни в одном из них предателя.
— К черту! Хватит сидеть, хватит позволять убивать себя, резать как скот! Мы воины, а не бараны! Собирайтесь, братцы, выходим не медля!
— Что ты задумал, Адам? — откликнулся Орлик.
— Федот и другие умирают там, за стеной, а мы? Когда наш черед? Месть! Пойдем по их следам, эти сволочи, так обнаглели, что верно и не таяться! Отыщем и убьем сколько сможем и будь что будет!
Подхватив свою винтовку, Борут уже шагнул к выходу, когда его остановил голос Милоша:
— Адам, постой. Мы тоже пойдем с тобой! Верно, мужики?!
— Верно! Любо! Айда! Бей их! Отомстим убийцам! — разом взорвалась криками корчма. Многие повскакивали с мест, хватая оружие, готовые следовать за Адамом.
— Все за мной, мы еще можем нагнать их! — перекрывая шумную разноголосицу, приказал Адам.
В тот день они сумели отыскать след и по-волчьи неутомимо бросились вдогонку. Бежали несколько часов. Многие не выдержав, отставали, но полтора десятка сумели добраться до ничего не подозревающего врага, который с комфортом устроился после удачного дела на стоянку посреди густого леса. Венды тихо окружили лагерь Секача и после дружного залпа из ружей бросились бить растерявшегося противника. В ту ночь пощады не давали и не просили. Бой вышел жестоким и скоротечным. Несколько наиболее сообразительных бандитов попытались улизнуть в кусты, но мстители настигли и их. Так и началась страшная для разбойников слава Люта — так прозвали Адама с тех пор. Больше они не водили караванов, предпочитая бродить по горам в поисках банд. И постепенно князю стало казаться, что действия врага слишком организованны и разумны, словно чья-то умелая рука устраивает все по своим кровавым правилам. Так он и вышел на Кречера. Теперь же из допросов пленных бандитов, подслушанному разговору Куцего и Гамсунга и особенно рассказа Эрика он понял, что за спинами главарей разбойных шаек стоят еще более могущественные фигуры.
Что ж, значит, и с ними пойдет безжалостная борьба. Останавливаться Адам и не думал. Появившись два года назад в Вендии, он лишь со временем изучил ее географию и разобрался во многих особенностях ее устройства. В какой-то момент он задумался — почему караваны ходят вокруг Ермунганда, кружным путем, подвергаясь в предгорьях постоянным нападениям банд. Неужели в горах нет перевалов? В это совсем не верилось. И как-то раз, беседуя с одним из уважаемых купцов, он задал этот вопрос. Ответ поразил Адама. Оказалось, в прежние времена главным торговым путем между западными землями империи и внутренними — восточными проходил через Гребенской перевал. Это в разы сокращало время в пути. На его возмущенный вопрос, а почему же теперь там не проходят обозы, князь получил холодный и полный горечи ответ:
— Там не пройти. Полно бандитов. Надо собирать целое войско, да и то… без потерь все равно не прорваться. Если не нападут, то уж обязательно устроят горный обвал в одном из ущелий.
— Так что же? — продолжал настаивать Адам, — отправить туда войско, наемников и разнести их всех к чертям собачьим!
— Да ты и не найдешь там никого, без толку походы устраивать. Нет, тут в другом дело. В империи давно нет мира, аристократы дерутся за власть, император только и может плести жалкие интриги, сидя в столице. А тем временем торговля рушится, ремесла и города запустевают. Ведь не только в горах, на море тоже грабителей развелось превеликое множество. А дезертиры и прочее отребье каждый день пополняют ряды шаек.