Власть — это то, чего боятся. Вот что понял Альфред, слушая всех этих странных людей, контактирующих с потусторонними силами. Но почему люди ее любят?.. Как можно любить то, что тебя пугает? Как можно любить то, что позволяет тебе пугать? Как вообще страх может быть связан с любовью?! Это не поддавалось объяснению.
У Альфреда был лишь один ответ: власть распоряжается жизнью. Она обладает правом казнить и миловать. В этом ее сила. Но ведь распоряжаться жизнью — это не значит наделять жизнью!
«Где же Бог?!» — вот о чем спросил себя Альфред, пройдя полный круг своего путешествия.
Альфред оказался в небольшой деревушке на берегу реки Ориноко, что в самом центре горной местности Гайана, на юго-востоке Венесуэлы. Дикое место. Саванны, переходящие в бескрайние тропические леса, в центре которых спрятались багряные песчаные горы с почти вертикальными склонами и абсолютно плоскими верхушками.
Суровый старейшина индейского племени Пемон встретил Альфреда молча и долго смотрел ему в глаза, потом обратился к проводнику:
— Этот белый человек хочет видеть Бога?
— Да, — ответил проводник Альфреда, склонившись перед старым индейцем.
— Снаряжайтесь! — скомандовал вождь. Несколько десятков индейцев выволокли на воду три большие лодки. Вождь встал на носу первого каноэ, Альфред с проводником сели во второе, третье следовало за ними. Чем дальше вверх по течению, тем труднее гребцам было управляться с потоком, тем сильнее они налегали на весла.
— Куда мы направляемся? — спросил Альфред у проводника, оглядывая берега, поросшие девственным лесом джунглей.
— К горе Ауян Тепуй, господин, — почтительно ответил проводник. — В ней живет воплощенное Божество, удерживающее своей головой купол мирозданья.
Течение стало мотать каноэ из стороны в сторону, а издали донесся странный, протяжно-шипящий звук.
— А что это за странные звуки?
— Это самый высокий в мире водопад — Салто Анхель, — качнул головой проводник. — С горы Дьявола спадает водопад плачущего Ангела, господин.
— С горы Дьявола? — Альфреду показалось, что он ослышался.
— Да, — ответил проводник. — Ауян Тепуй — это значит «гора Дьявола», а Анхель — это ангел.
Картина, открывшаяся Альфреду, потрясала воображение. Водопад — высотой более километра — начинаясь тонкой белой полоской у края обрыва, летел вниз, превращаясь у зеленого подножья горы в огромный молочный столб брызг. Величественная красота этого зрелища лишила дара речи.
Каноэ пристали к берегу.
— Господин, дальше придется идти пешком, — объяснил Альфреду проводник.
Несколько километров сквозь непролазные джунгли. У Альфреда возникло ощущение, что это не кончится никогда, что это будет длиться вечно, что они так и будут идти по этим джунглям — день за днем, ночь за ночью. Так, должно быть, выглядит Ад — изнурительный, тяжкий, лишенный цели и смысла путь. Бесконечный путь в никуда.
Внезапно перед путниками выросла гигантская, уходящая в небо стена. Если бы проводник не окликнул Альфреда, тот непременно наткнулся бы на нее! Ауян Тепуй больше походила на необъятный древесный ствол, нежели на гору. Как дерево, она росла здесь среди прочих. Впрочем, вековые деревья казались рядом с ней мелкой порослью.
— Дальше мне нельзя, господин. Вы пойдете с вождем, — сказал проводник, показывая на длинный лаз, проделанный внутри песчаной скалы.
— Один?! С ним?! — ужаснулся Альфред. — Но какой смысл? Я ничего не пойму — ни из его слов, ни из слов этого «Бога»!
— Вы все поймете, господин, — шептал проводник. — Вы все поймете.
Альфреду вдруг почудилось, что его привели на заклание. Что он для этих индейцев — просто кусок ритуального мяса. Альфред обернулся и увидел, что вся группа сопровождения благоговейно пала на колени. Индейцы, не смея поднять глаз на вход в священную гору, шептали молитвы.
Вождь, воздев руки к вершине горы, безутешно плакал. Альфреду стало не по себе.
Путь по бесконечным лабиринтам внутри горы сводил Альфреда с ума. Поворот за поворотом, подъем за подъемом. Идеальная площадка для Минотавра. Нескончаемые пролеты, марши и пологие лестницы. Сколько же нужно было сил и времени, чтобы создать эту невероятную систему ходов и туннелей?!
Кромешная тьма. Ни одного источника света. Лишь только слабый, тускло люминесцирующий амулет вождя. Альфреду казалось, что они уже добрались до центра земли. Еще чуть-чуть — и перед ними засияет пылающее ядро планеты.
И только он подумал об этом, как вдруг где-то впереди действительно замерцал свет. Вероятно, он не был ярким, но он ослепил Альфреда. Настолько устали его глаза, измученные тьмой лабиринта.
Альфред щурился. У него пошли слезы — словно сукровица после ожога.
— Кто вы?!
Этот страшный, резонирующий голос исходил у Альфреда из живота, из солнечного сплетения. Альфред готов был поклясться, что это так! Это говорили его внутренности!
Вождь повернулся спиной к свету, упал на колени и начал пятиться назад — дальше по проходу. До смерти испуганный, дрожащий от страха, он что-то лепетал себе под нос на своем непонятном языке.
«Что случилось? Почему старик передвигается таким странным образом? — подумал Альфред. — Что это значит? Он не должен видеть своего Бога?..»
— Пусть белый человек войдет!
И снова Альфред услышал этот голос внутри своего тела. Он съежился. Ощущать внутри себя что-то чужеродное было странно и неприятно.
Вождь освободил проход, и Альфред шагнул в освещенную комнату лабиринта. Может быть ему показалось, а может так, и было на самом деле, — Альфред чувствовал, как его ноги стали утопать в полу. Он шел, словно переходил вброд реку.
— С чем ты пришел ко мне?
Альфред понял, что этот голос — внутри его живота — принадлежит тому странному существу, что неподвижно возвышалось на троне в центре комнаты.
— Я пришел за посвящением власти, — ответил Альфред.
Но его голос не был слышен! Альфред словно онемел! Только бесшумно шевелил губами!
— Хорошо, ты получишь посвящение, — сказало существо. — Но понимаешь ли ты, о чем просишь?
Глаза Альфреда стали понемногу привыкать к свету. Он пригляделся — на троне сидело щуплое, абсолютно белое тело. Похожее на тело подростка, юноши. Сидело неподвижно, удерживая на голове нечто наподобие шара. У этого существа были белые волосы и белые радужные оболочки глаз. Альбинос.
— Я прошу о том, о чем должен. Этого требует пророчество, — объяснил Альфред.
И в этот же миг земля под ним пошла ходуном. Стены задрожали. Казалось, началось землетрясение или извержение вулкана. У Альфреда перехватило дыхание. Вождь, остававшийся в коридоре, заверещал, словно женщина.
Существо засмеялось, и шар, стоящий у него на голове, качнулся.
— Не смеши меня, — сказало существо. — Это опасно.
— Я не хотел, — испуганный Альфред опустился на одно колено. — Я не знаю, чем насмешил тебя.
— Ты просишь о посвящении власти, но говоришь: «Этого от меня требует…», — прошептало существо. — Из этого я заключаю, что ты не понимаешь, о чем просишь. Но я скажу тебе. Власть — величайшее бремя. Ничто не делает человека более несчастным, чем власть. Власть лишает свободы — самой малой ее толики.
Власть — самая жестокая из всех пыток, самое ужасное из всех наказаний. Нет ничего страшнее, чем принять власть. Я проклят властью, как и все, кто рождается в моем племени с белой кожей и белыми глазами. Мы прокляты. Но нас почитают, потому что на нас держится мир. И нас боятся, потому что на нас держится мир.
Существо намеренно качнуло головой, и Альфред физически ощутил в толще земли движение тектонических слоев.
— Но почему люди стремятся к власти? — прошептал Альфред.