«Под услугой вы сможете потребовать от меня что-то ценное, вроде „Зеркальца Души“?»
«Разумеется.» — твёрдо подтвердила богиня.
Кён насупил брови: «А „Небесные Жемчужины“?»
«Изъятие небесных жемчужин, давно слившихся с твоими каналами, покалечит тебя. Как я уже сказала, что эта услуга исключает то, что безусловно тебя покалечит.»
«Получается, что вы можете потребовать от меня через двадцать лет, допустим, божественный артефакт, тогда как какой-нибудь отпрыск патриарха семьи сотого ранга в лучшем случае сможет предоставить вам золотой унитаз? Звучит несправедливо!»
«Каждый человек заплатит тем, что мне покажется наиболее ценным. Полагаю, тебе, привыкшему рассчитываться с людьми щелчком пальцев, будет сложно это принять…»
Кён возмутился, ведь богиня задела его за живое: «Плохо вы меня знаете! Я не обманываю себя, прилагая чрезмерные усилия ради морального облегчения. Я возвращаю долг, исходя из того, что именно человеку от меня нужно: увидеть искренние чувства, показанные поступками или заботой, или же что-то материальное или полезное.»
Богиня тихо фыркнула: «До сих пор я видела, что ты всем возвращаешь долги ровно тогда, когда это потребует от тебя незначительные вложения ресурсов и времени. Но даже если ты сказал правду, это не работает в обратную сторону. Ты никогда не будешь удовлетворён какой-то ценной для тебя вещью, которую отдадут без сожалений.»
Кён холодно возразил: «Кто же виноват, что все те, кто переходил мне дорогу, не могут предложить мне ничего ценного из своего имущества? Вот почему мне нужно от них лишь страдания или смерть, а если повезёт, искреннее раскаяние.»
Следуя этому принципу, Кён до сих пор не простил Юнону, хотя она спасла его дважды, но оба раза были либо вынужденными, либо не зависели от неё. И всё же парень дал ей шанс: перед её отправлением в орден он устроил проверку, но она с треском её провалила, показав, что её желание быть прощённой недостаточно сильное.
Триана, например, искупила свою вину службой, а затем и вовсе ушла в глубокий плюс, многократно спасая ему жизнь, порой ставя свою на кон свою жизнь, чтобы спасти отца своей дочки и будущего альфу. То же касается Евы, а также Эльзы и даже Байрона. Все они ставили на кон свою жизнь ради него, поэтому он глубоко задолжал им.
И даже Валира получила третье потрясение у «Дитя Пустоты» из-за того, что он якобы умер. Такого врагу не пожелаешь. Она искренне готова была ради него на всё.
А вот с Ланатель ситуация куда сложнее. С одной стороны, казалось бы, она спасала его, ничем не рискуя, из-за своей личной выгоды, ведь он делает её сильнее. С другой же стороны, она подарила ему благословение вампира. Пусть даже оно не требовало от неё вложений, благословение является бесценным подарком — оно закрыло основную уязвимость парня и уже единожды спасло ему жизнь. По-хорошему, этого более чем достаточно для прощения, но не отрицает необходимости оживить Валиру.
«Нет времени на болтовню.» — нетерпеливо изрекла богиня. — «Как бы то ни было, если ты воспользуешься любым из четырёх озвученных мною триграммов, ты тем самым согласишься на мои условия. В конце концов, речь идёт о твоей жизни.»
«Скажите, а хватит ли мощности телепортационного триграмма мастерского уровня?»
Для перемещения необходимо знать «ключ» другого телепортационного триграмма, который к тому же должен быть готов встречать гостей, то есть подготовлен к перемещению. Так, например, однажды Кён в гробнице под особняком Стоунов подготовил телепортационный триграмм к перемещению, засыпав его борозды нефритовым порошком, из-за чего в конечном итоге смог покинуть бездну смерти.
«Даже близко нет. Некромант запечатал звёздную систему небесным законом. Покинуть эту область практически невозможно, ведь в силу вступил божественный закон. Даже мощности телепортационного триграмма в гробнице недостаточно для побега. Однако у меня есть метод усилить его, а также защитить нарушителя от гнева небес, вот почему цена за побег столь велика.»
Кён задумчиво хмыкнул. Радовало то, что богиня вообще заключает сделки вместо того, чтобы брать своё силой. Видимо, она понимает, что имеет дело с человеком, которого кнутом практически невозможно заставить подчиняться. Либо же она действительно следует неким божественным принципам, которые неспособна нарушить.