«Сналузы тозе нет связи?» — сглотнув, спросил Рычальдус.
Франц отрицательно качнул головой: «Мы отрезаны от мира, а мир отрезан от нас. Что-то мне подсказывает, что происходящее сейчас куда страшнее мировой войны.»
Марина зябко передёрнула плечами, а муж обнял её, тем самым успокаивая.
«Ах, мы должны вернуться в Афины!» — взволнованно сказала Хая.
«Я понимаю твоё желание вернуться домой, к семье, но мы никуда не пойдём, пока не выясним, что именно происходит и какая опасность нас ждёт.» — изрёк Франц.
«Как скажешь, дорогой…» — смиренно кивнула Хая. С детства её учили, что сила определяет уважение. Сейчас Франц был значительно сильнее, поэтому она покорно играла роль ласковой жены, беспрекословно подчиняясь главе семьи.
Марина хотела предложить дождаться Кёна, уверенная, что он поможет, но промолчала — слово мужа для неё было важнее. Как он скажет, так она и поступит.
«Вы только посмотрите вокруг: трава и листья посерели! Мир будто умирает!» — взволнованно произнесла Джулия, освещая и осматривая окружение. Её сердце окутывал страх.
«Похоже на воздействие тьмы. Это многое объясняет…» — лицо Франца потемнело.
«Тьмы? Ах, нет! Неузели мои секретные запасы царской мяты тозе завяли⁈» — глаза Рычальдуса заблестели от слёз. Вчера у него появилась надежда вернуться на родину, к своей любимой траве, на сбор которой он потратил полжизни и все заработанные на войне деньги. И что же, теперь она просто завянет⁈
«Я обязательно куплю тебе новую, если с ней что-то случится.» — Марина с улыбкой погладила тигра по голове. Хотя она была взволнованна до дрожи в коленках, но, успокаивая кого-то другого, ей становилось легче. Тигру, судя по всему, тоже полегчало.
«Но она очень дорогая, а я не хотю вас обременять…» — выплёвывая слова, произнёс Рычальдус, как вдруг навострил уши и пригнулся, прислушавшись к окружению.
— шурх~ ~шурх~ ~шурх~
Впереди послышался шорох.
Франц нахмурился, сканируя местность впереди, затем тихо прошипел: «Все в подвал!»
Три жены беспрекословно подчинились, спрятавшись в хорошо защищённом месте.
Шорох усиливался. Он исходил из многих источников: десятки, сотни, тысячи! Все они приближались именно к особняку, будто знали, что там кто-то есть, хотя сканированием узнать об этом практически невозможно, разве что для сильного властелина.
«Как такое возможно?» — потрясённо просипел Франц, ощущая, что у приближающихся существ что-то не так с телами. Какие-то они чрезмерно тощие и тонкие. Казалось, приближаются мертвецы, выбравшиеся из кладбищ, коих на территории вокруг хватает.
«Это не друзья! Это враги! Мы долзны защитить Марину!» — решительно сказал Рычальдус.
«Эти твари пришли за моими женщинами? Они совершили огромную ошибку!» — яростно изрёк Франц сквозь стиснутые зубы и поддался в объятья жажде крови. Его тело захрустело, изменяя свою форму, а кожа начала покрываться чешуйками.
Глаза Рычальдуса чуть не вылезли из орбит. Эта аура… Эта жажда крови… Если бы он не знал об этой способности от Марины, то сейчас перепугался бы до смерти.
Глава 871
Океан вокруг острова бушевал. Волны достигали тридцати метров. Причиной этому было сражение двух могущественных практиков: Жазель и Иуды. Каждым взмахом топора телохранитель императора рассекал океан на километры в глубину, тем самым создавая чудовищные волны, а матриарх Руру уклонялась, бегая по волнам, и контратаковала.
Развитое тело давало Жазель гибкость, а крылья — манёвренность, благодаря чему она до сих пор жива. Однако она уже успела пропустить несколько атак, которые повредили ей крылья. Ситуация становилась критической. Оставалось только надеяться на дочку, что ей удастся поработить Родана, чтобы он отдал своему телохранителю приказ прекратить бой, дескать «император поменял свои планы».
Тем временем Астарта склонилась над истекающей кровью бледной девочкой. По её щекам бежали слёзы. Как она может быть достойна сладенького, если не смогла спасти его дочь?
Сознание Мии угасало. Тело окутывал могильный холод. В голове появился какой-то ледяной потусторонний шёпот, взывающий к себе в объятья. Он совершенно ей не нравился, однако противиться его воле было невозможно. Как вдруг она ощутила внутри себя манящий источник тепла. Разум прояснился. Вопрос, на чей зов идти, даже не стоял: в чертогах разума девочка без колебаний направилась к источнику тепла, коим оказалось огненное потрескавшееся яичко, и с нежностью обняла его. Оно раскрошилось, а там показался прелестный птенчик. Он раскрыл прекрасные глаза, и они вспыхнули…