— ТУГ-ДУК~
Раздался гулкий звук удара сердца, от которого пропали все звуки.
Кровавая аура вокруг императрицы высших зверей словно бы взорвалась. Разметая гейзер, Гера за секунду оказалась возле отца и ударом лапы снесла ему голову. Впрочем, даже в такой ситуации Леоро успел ответить, пронзив её брюхо хвостом.
Среди высших зверей повисла гробовая тишина.
Гера выплюнула изо рта кровь и склонилась, затем усилием воли приняла человеческую форму, чтобы в ней отправиться свет и встретиться со своим любимым самцом.
«Ваше Величество, вы…» — судорожно заговорил Вайт.
«Отнеси меня к барьеру.» — попросила Гера слабеющим голосом.
Патриарх древних волков незамедлительно выполнил просьбу императрицы.
Вскоре Гера оказалась возле барьера, разделяющих два мира, и посмотрела на пушистого тигрёнка с чувством нежности, как если бы перед ней стоял её ребёнок.
«Спасибо…» — мяукнула Урсула, пуская слёзы.
Гера хотела что-то сказать, но слова не выходили, поэтому она ответила ей слабой прощальной улыбкой, полной печали. Она так мечтала завести пушистую охотницу от любимого самца, но, к своему горю, оказалась её недостойна. Кён умер по её вине, из-за её слабости, так пусть же будет жить его ребёнок. Такова её благодарность ему за то, что он подарил ей самые счастливые воспоминания в жизни.
Триана дивилась, насколько же хорошую самку нашёл себе Кён. Опомнившись, она хотела выразить ей благодарность, но в глазах всё побелело… Её с Урсулой ждал новый мир.
— вшух~
Когда высшие звери исчезли из триграмма, Гера больше не могла заставлять себя стоять на ногах, поэтому упала на спину, пока её взгляд затуманивался. Она испытала облегчение и умиротворение, но также и бесконечную жалость к себе и своей участи. Совсем недавно она перечеркнула все свои мечты одним роковым движением.
По крайней мере, её ждёт встреча с любимым самцом, и она сможет посмотреть ему в глаза, ведь ей удалось спасти его дочь, а значит, всё не так уж и плохо.
…
С помощью Жазель Кён мчался в определённую сторону с максимально доступной ему скоростью. Наконец, он пересёк границу, разделяющую внутреннюю и центральную зону леса, где попрощался с суккубом и отправился во Фридерриум на своих двоих.
На сердце было неспокойно. От одной мысли, что он может увидеть пустой город, полный одних лишь мертвецов, становилось не по себе. Впрочем, уже прошло два с хвостиком дня. За это время все дорогие ему люди (высшие звери) должны были эвакуироваться. Однако что-то его тревожило, но он не хотел и думать о плохом.
Кён пересёк очередной холм и, затаив дыхание, посмотрел вперёд, и сердце его пропустило удар. Фридерриум был погружён во мрак. Многие исполинские деревья были поломаны или повреждены, что говорило о серьёзной битве в столице.
На всех парах Кён рванул в город. Уже на входе он повстречал множество застывших мертвецов. Их бездействие косвенно подтверждало отсутствие живых в городе.
Кён понимал, что в спешке нет необходимости. То, что произошло, уже произошло и не изменится, однако на сердце было так неспокойно, что он просто не мог медлить.
Наконец, парень попал в центральную зону Фридерриума. Стоило ему выйти на проспект, как он встретил Вайта Вульфала. Даже властелин седьмой ступени пал! Его присутствие лишь усилило тревогу. Похоже, древний волк отдал свою жизнь, чтобы защитить эвакуирующихся, но раз так, то Гера… Нет, этого не может быть!
Кён рванул вперёд как ошалелый, осматривая всех вокруг, как вдруг застыл, увидев спину рыжеволосой девушки, которую ни с кем не перепутает. Парень всем сердцем надеялся, что ошибается, но когда она обернулась, все надежды канули в Лету.
«Нет… Гера… Нет…» — Кён, казалось, потерял душу, отчего сокрушённо рухнул на колени.
У прекрасной мантикорши было бледное лицо и пустой взгляд. Казалось, она уже не человек, а лишь пустая оболочка. И действительно, душа у неё отсутствовала. По-видимому, яд мантикор, атакующий энергию крови, стирает её отпечаток из костей, поэтому способность некроманта больше не может связать душу с телом.
То, что Кён не может даже поглотить душу Геры, чтобы она всегда была рядом с ним, причиняло ему такую боль, будто в сердце вонзили нож.
«Я опоздал… Не смог уберечь тебя…» — со слезами на глазах Кён обнял тело императрицы высших зверей с любовью и нежностью, которые она заслуживала при жизни, но получила лишь после смерти. Он уделял ей слишком мало времени. Особенно горько от осознания, что в последние дни он будто бы огораживался от неё.