«Согласна. В задницу этих Фоберосов!» — подтвердила Эльза с приподнятым настроением.
После недавнего разговора с Балаамом Кён выяснил, что три волны демонов посылали не Мамоновы. Значит, остаётся два варианта: демоны зависти или демоны высокомерия. И что-то парню подсказывало, что виноваты Фоберосы, а возможно даже, сам Родан!
Тем временем Астарта напоминала самую счастливую девушку на свете: блаженно прикрыв глаза, она шла рядом со сладеньким и тесно прижималась к нему своим гибким телом.
У лестницы Кён отпустил девушек, но Руру отказывалась отрываться от него, прилипнув словно пиявка. Юноше пришлось отдирать её от себя силой, предупредив: «Ты выиграла лотерею, но больше этого не повторится.»
«Ох, ну как же так…» — разочарованно простонала суккуб, всплакнув, и с надеждой кошечки, просящей рыбку со стола, спросила. — «А мороженку купишь?»
«Куплю, если ты как следует организуешь мне на ближайшие дни встречу с Жазель.»
«Т-ты придёшь ко мне в гости?!» — затаила дыхание Астарта.
«Ни к тебе, а к твоей матушке. У меня есть к ней важный разговор.»
«И у меня тоже появилось несколько вопросов…» — тихо добавила Эльза, стиснув кулаки.
Глава 616
Вернувшись домой, Кён привёл себя в порядок и пригласил Эльзу на тренировку.
Вскоре вниз спустилась стройная красотка в до неприличия коротком сексуальном красном платье вместо обыденной тренировочной формы. В изумрудных глазах леди можно было увидеть волнение и одновременно решимость. Она всерьёз вознамерилась узнать подробности касаемо Евги и Ланы. Почему брат сказал, что они ему как дочери? Любопытство уже давно глодало девушку, и вот она нашла повод начать действовать. Таким своим поступком она как бы благодарила юношу за то, что он помог ей узнать подробности об отце и СяоБае.
«Всё-таки решилась?» — многозначительно улыбнулся Кён.
«Не подумай лишнего. Просто моя тренировочная форма в стирке…» — стягивая золотистые волосы в конский хвост, нелепо оправдалась Эльза.
Наступила самая эротичная тренировка в жизни Кёна. Гибкая и изящная прелестная сестричка сражалась с ним в столь неприличном платье, что у любого бы пересохло во рту. Вот только девушка надёжно скрывала своё сокровенное место…
От проницательного взгляда брата сердце Эльзы билось чаще, а тело окутывал жар. Если он увидит её нижнее бельё, то как она отреагирует? Сгорит со стыда, конечно же! Ну уж нет, если ты так хочешь усладить свой взор, то тебе придётся хорошенько постараться, братец!
Скромность сковывала движения Стоун, чем не преминул воспользоваться похотливый парень: он двигался так, будто знал, что она не решится атаковать ногами, что позволяло ему перехватывать инициативу. Не прошло и секунды, как она пропустила удар… И ещё один…
Что самое печальное: мерзавец нарочно атаковал тёмными лезвиями. Пусть даже их разрушительное воздействие можно подавить стихией света, но они постепенно сжигали платье, оголяя и без того выставленное напоказ тело. Такое положение дел не устраивало белокурую красавицу. Не может же она ждать, когда пошляк разденет её окончательно… Но что делать?
Стиснув зубы, Эльза пнула обнаглевшего парня в живот, подняв длинную стройную ножку.
«Красные…» — довольно пробормотал Лавр, похотливо усмехнувшись.
И без того пунцовое личико Эльзы вспыхнуло еще сильнее: «Извращенец, куда пялишься?!»
«Сказала та, кто надела вечернее платье на тренировку.»
«Ты не оставил мне выбора!»
«За правду нужно платить, так что не жалуйся.»
Стиснув зубы, Стоун бросилась в атаку. Она двигалась робко, стараясь не показывать интимные части тела, но вскоре, когда её загнали в угол, вновь ударила ногой, явив пошляку свою промежность, обёрнутую в шелковистые красные трусики. Любой мужчина на месте брата непременно стал бы жертвой своих инстинктов, однако леди не чувствовала напряжения в его штанах, что одновременно успокаивало её и раздражало: разве он увидел недостаточно, чтобы возбудиться?! Или, может ли быть, он потерял к ней интерес?!
Постепенно сестра утрачивала чувство стыда и двигалась всё раскованнее, что позволяло Кёну запечатлеть массу умопомрачительных живописных картин. Он бы давно соответствующе отреагировал на увиденное, но назло девушке сдерживал эрекцию.
Когда Стоун совсем потеряла стыд, начав двигаться так, будто находится в тренировочном костюме, Лавру, не желающему проигрывать в спарринге, пришлось выкинуть козырь. Он снял с себя рубашку, оголив рельефный торс, и воинственно заявил: «Теперь мы в равных условиях.»