Минутой позже Фалько покинул помещение, лишь бросив странный взгляд на Кёна.
Падма извинилась за мужа и спросила, не мучала ли Кёна болезнь, затем поинтересовалась его детством, как он проводил время, чем увлекался, как попал в шахты, как выбрался оттуда, как стал членом семьи Стоунов…
Самый загадочный этап своей жизни Кён объяснял перерождением, дескать ему дали второй шанс. Вот откуда у него столь невероятный талант и навыки.
«Ты прошёл через множество трудностей и невзгод из-за своих непутёвых родителей. Я не заслуживаю твоего прощения, но надеюсь, что ты ценишь свою жизнь, рад, что она у тебя есть, а большего мне и не нужно. Скажи, могу ли я как-то её улучшить?»
Кён восхищался умению Падмы находить нужные слова. Прощать её он, конечно, не собирался, пока не узнает, что за болезнь у него такая была, действительно ли всё дело в проклятии или здесь причастен Магнус, а может, и вовсе не было никакой болезни.
«Сперва расскажи Гарольду правду, а то он меня убить готов.»
«Я расскажу, но сомневаюсь, что он поверит мне…»
«Пусть хотя бы так, зато потом будет проще убедить.»
«Что ещё я могу для тебя сделать, сынок?»
«Расскажи, как там поживает Валькирия?»
Падма резко погрустнела и рассказала сыну всё, что знала. Затем она деликатно поинтересовалась, сожалеет ли он о том, что сделал, на что получила утвердительный ответ.
Кён соврал Падме с три короба, мастерски убеждая её в том, что он ценит родственные связи, что испытывает вину за содеянное и желает исправить ситуацию.
«Мне кажется, точнее я почти уверен, что знаю, как вернуть её в нормальное состояние.»
«Правда⁈»
«Это не так сложно, как кажется, но мне нужно увидеться с ней. Заодно я попрошу у неё прощение за все те издевательства, через которые она прошла по моей вине…»
«Конечно, я готова взять тебя домой хоть сегодня!»
«Нет, я в Сатурн не поеду. Гарольд, как и другие Торресы, желают снять с меня шкуру. К тому же Вальдеры жаждут заполучить меня любой ценой…» — Кён покачал головой. — «Лучше приведи Валькирию ко мне. Обещаю, я верну её в норму.»
Что-то внутри Падмы напряглось от непонятно откуда взявшегося беспокойства. Хоть слова сына звучат складно и убедительно, но вдруг он специально всё это говорит, чтобы забрать себе Валькирию? Вдруг родственная связь с сестрой для него ничего не стоит, а она ему интересна только в роли питомца? Всё-таки он обещал ей, что заберёт с собой!
Сомнения Падмы оправдывались ещё тем, что она до сих пор ничего не знала о сыне, лишь то, что он безжалостен ко всем, кто проявляет к нему враждебность! От мыслей, что Кён, зная о том, кем Валькирия приходится ему родной сестрой, всё равно готов забрать её к себе в роли секс-питомца, сердце выпрыгивало из груди. Если это окажется правдой, то она сойдёт с ума!
«Боюсь, дочка сейчас плохо себя чувствует… Пусть лучше она сперва придёт в себя, а затем мы что-нибудь придумаем, хорошо?» — Падма улыбнулась.
«Я понимаю…» — Кён про себя цокнул языком. Если он продолжит уговоры, то мать догадается о его настоящих намерениях, поэтому придётся попридержать коней.
Вскоре Падма попрощалась с сыном, позволив себе обнять его, и с Фалько вернулась домой. У неё осталось неизгладимое впечатление от встречи с Кёном. Она совершенно не чувствовала, что ведёт разговор, как это обычно бывает, а ведь речь шла про молодого парня! Именно из-за подобного уровня навыков она была настороженна, так как не знала, что у сына на уме. Вдруг он планировал забрать Валькирию? Женщине пришлось проявить осторожность, чтобы защитить дочку. Бережённого бог бережёт.
Чтобы стать хорошим лжецом, нужно притвориться плохим лжецом. Увы, Кён уже продемонстрировал свои манипуляторские навыки на острове, поэтому он не мог притвориться зайцем, будучи волком, ведь в таком случае Падма бы сразу разоблачила его.
Теперь вопрос с тем, как забрать Валькирию, остаётся открытым. Либо придётся как-то обхитрить Падму при следующей встрече, либо стать непобедимым, а может даже, если война всё-таки состоится, захватить Сатурн и Торресов.
Глава 824
Группа высокопоставленных Вальдеров во главе с императором Магнусом стремительно подлетела к восточной границе Сатурна. Недавно к ним поступили тревожные новости, в которые невозможно было поверить, не удостоверившись в них самостоятельно.