«Ты использовал меня, чтобы научиться контролировать свет, да ещё и разыграл эту сцену, чтобы уйти от ответственности, а теперь смеешь в лицо говорить мне, что возьмёшь ответственность? Иди ты в зад!» — прошипела Серафима.
«Что ты там себе навыдумывала, дура? Совсем уже кукухой поехала?» — Клементина смотрела на сестру с насмешкой и жалостью, как на лишившуюся рассудка сумасшедшую. Тёмная планировала поддержать Кёна, ведь он этого заслуживает.
«Я возьму свои слова назад только в том случае, если ты сейчас же докажешь мне, что девственница. Но это невозможно. Я уверена, что ты уже трахалась с ним…»
«Я что, пизду тебе теперь должна показать⁈ Иди к черту!»
«Клементина, достаточно.» — сказал Кён, решив, что это пора прекращать.
Как только речь зашла про умение контролировать свет, Кён сразу понял, что его светлая версия давно проболталась Серафиме. Вероятно, он говорил не прямо, либо же она ему не поверила, но сегодня у девушки в голове сложилась мозаика. Последним пазлом стало его развитие, скакнувшее, как она решила, из-за слияния с тёмным собой.
Вся эта затея с шантажом изначально имела низкие шансы на успех. Возле врат Аргуса Серафима наверняка услышала бы от тёмных, что Кён присутствовал на Даркисе и сбежал с Клементиной из ямы смерти в рудник. Это породило бы ещё большую ложь.
«Серафима, прости. Тёмный я действительно решил подыграть Клементине с шантажом.»
«О, теперь, после разоблачения, ты признался? Как мило с твоей стороны…» — с ледяным сарказмом изрекла светлая, прожигая парня взглядом.
«Глупо было вообще начинать эту ложь, рассчитывая, что мне удастся уклониться от твоей ненависти. Я признаю свою вину. Мне следовало быть честным с тобой сразу. Своим поступком причинил тебе сильную боль и проявил неуважение.»
«Если ты думаешь, что признанием вины заслужишь прощение, то ты ошибаешься.»
Кён покачал головой: «Я не думаю, что ты простишь меня за простые слова. И тем не менее, спроси себя, если бы мне было плевать на тебя, стал бы я так заморачиваться?»
«Не пытайся оправдать свой омерзительный поступок благими намерениями. Ты уже очернил себя в моих глазах. Лучше бы тебя и вовсе не знала…» — холодно сказала Серафима и отвернулась, скрывая слёзы. В её глазах Кён стал темнейшим среди тёмных. Вот так по щелчку пальцев она потеряла лучшего друга, а приобрела ненавистного мерзавца, опорочившего её тело целиком и полностью. От обиды хотелось рвать и метать, но она не могла даже банально выместить на ком-нибудь злость.
Многие на месте Кёна в такой ситуации решили бы, что изменить отношение Серафимы к себе невозможно, что это пустая трата времени, но парень был невозмутим в своих намерениях. Он уже всё решил, а всё остальное лишь вопрос времени и стараний.
«Сегодня можно будет воспользоваться вратами Аргуса в последний раз. Лишь пять молодых людей смогут покинуть звёздную систему, тем самым спасшись от некроманта. Среди их числа обязательно будешь ты. Я посчитал, что спасение жизни — это разумная цена за то, что я использовал тебя в своих целях. В конце концов, я намерен взять ответственность за содеянное, сделав тебя своей женщиной. Тебе не стоит убиваться горем, ведь по итогу я стану твоим мужем — твоим единственным мужчиной, а значит, твоя честь будет сохранена.» — Кён взял светлую за нежные руки.
«Не трогай меня!» — Серафима оттолкнула подонка. Её грудь вздымалась от гнева. — «Не только изнасиловал, но и принял за меня решение всей моей жизни⁈ Ещё и цену за спасение установил⁈ Да пошёл ты к чёрту, проклятый эгоистичный мерзавец!»
В дело вмешалась Клементина: «Слышь, курица, ты сама заключила с Кёном сделку, что будешь выполнять все его прихоти ближайшие десять лет, так что не вякай тут!»
Кён жестом попросил шоколадку замолкнуть и ответил: «Между беззащитностью перед светом с угрозой стать пожизненно святошей, неспособным даже муху обидеть, и между тем, чтобы изнасиловать тебя, увы, выбор даже не стоял. Серафима, да, я эгоист, и поступаю соответствующе. Изменить меня настоящего тебе до сих пор не удалось. Возможно, для тебя было бы лучше, чтобы мы вообще никогда не встречались, но прошлое не изменить. Теперь тебе придётся смириться с моим существованием. Ты можешь идти по тёмному или по светлому пути наших взаимоотношений. Решать только тебе.»
«Верни мне моего светлого Кёна…» — с обидой прошептала Серафима.
Кён не мог вернуть того Кёна. Как минимум потому, что воспоминания запечатаны в глубине души, а как максимум из-за того, что не планировал больше обманывать светлую.