Много информации в той древней книге почему-то отсутствовало, будто кто-то умышленно вырвал её фрагменты, и всё же основная идея была ясна: столь удивительный дар имеет своё слабое место, кроющееся в матери детей. Впрочем, если убить женщину, то последствий не будет. Чтобы воспользоваться этой слабостью необходимо обладать определёнными знаниями и методами, о которых парень не мог знать.
Следующие 15 минут девушки постепенно приходили в себя.
«Надо найти отца… Он должен знать, что происходит.» — со стоном сказала Клементина.
«Я выходил наружу и звонил ему. Безуспешно. Я понятия не имею, где он сейчас.»
Серафима вдруг поднялась на ноги и поплелась к выходу.
«Серафима, ты куда? Неужели знаешь, где он прячется?»
Светлая ничего не ответила. Впрочем, и так было понятно, что ответ — да.
«Я помогу тебе…» — сказал Кён, коснувшись девушки.
«Не трогай меня!» — отрезала Серафима.
«Закрой рот.» — возразил Кён и взял красавицу на руки.
Серафима заметно напряглась от контакта с парнем. Её будто шоком прошибло. Она уже успела отвыкнуть от такой его беспардонности и решимости, ведь в своём светлом состоянии он даже лишнего прикосновения к ней не позволял себе.
«Эй, а как же я?»
От Кёна отделился клон и тоже взял тёмную на руки.
«Э-э-э, а почему меня несет клон, а её несёшь ты⁈» — с обидой спросила Клементина.
«Заткнись. Не до этого сейчас.» — Кён с девушками на руках покинул рудник. Блондинка сохраняла молчание, но указывала рукой направление.
Вскоре троица преодолела несколько тысяч километров и оказалась в гористой местности. На одной из вершин располагался особняк, судя по всему, не заброшенный.
Кён нахмурился, ощутив внутри два практика и одного покойника. Когда девушки слезли с его рук и последовали внутрь, он заколебался, думая, стоит ли их остановить. Его смущал не только покойник, но и положение, в котором расположены все присутствующие.
Внутри троицу ждало необычное зрелище: на каменной платформе, похожей жертвенник, лежал бледный бессознательный Тимофей. Все его четыре конечности находились под натяжением верёвки, надёжно фиксирующей его на платформе. Рядом лежал мёртвый император Кристиан, над которым в слезах склонилась Хината.
«Мама!» — взволнованная Серафима рванула к красивой женщине и обняла её.
«О нет…» — Клементина подошла к отцу и, коснувшись его руки, посмотрела на него блестящими от слёз глазами. Как бы странно Кристиан к ней не относился, она всё ещё считала его своим отцом, единственным родным для неё человеком. Разумеется, увидев его мёртвым, она не могла сдержать эмоций.
{Как я и подозревал, это произошло из-за воздействия на врождённую базу.} — с облегчением подумал Кён. Будь это связано со смертью Тимофея, близняшки бы погибли. — {И всё-таки, для чего именно он это сделал? Что за ритуал такой?}
Спустя несколько минут Тимофей очнулся. Он разорвал верёвки и, окинув всех присутствующих взглядом, в том числе тело мужчины, принял сидячую позу и коснулся лба.
«Тимофей, т-ты в порядке?» — спросила Хината с замиранием сердца.
«Ты знала⁈» — крикнул парень с жаждой крови.
«Н-нет… Я и не подозревала… Если бы я знала, то никогда бы не согласилась с этим…»
«Значит, он использовал и тебя тоже… Старый ублюдок.» — Тимофей с ненавистью посмотрел на тело Кристиана, затем помассировал пульсирующие виски.
«Что вытворил этот злодей, мама?» — спросила Серафима.
«Солнышко, мне больно говорить об этом…» — со слезами ответила Хината.
Кён решил немного прояснить ситуацию: «Твой горе папаша воспользовался скрытой слабостью всех светлых и тёмных — их незримой связью с матерью через врождённую базу. Он планировал обезвредить Тимофея, но вы тоже попали под удар.»
«И зачем же он это сделал?» — хмурясь, Серафима посмотрела на брата.
«Тебе лучше не знать. Просто забудь об этом.»
В разговор вмешалась Клементина: «Тогда расскажи мне! Отец погиб, а я даже не знаю, по какой причине… Пожалуйста, будь человеком, расскажи мне всю правду!»
Поколебавшись, Тимофей всё же заговорил: «Ты сама об этом попросила, так что не вини меня за жестокую правду: этот ублюдок планировал захватить моё тело!»
Кён с близняшками вздёрнули брови в удивлении.
«С самого начала он растил нас троих, — особенно меня, — не ради того, чтобы мы потрясли мир или счастливо прожили в лучах славы. Нет. Всё это было ради его эгоистичных целей. Ради себя!» — голос Тимофея дрогнул от ярости.