Клементина понимала это всё отчётливее, из-за чего её сопротивления становились всё символичнее, чтобы не выглядеть жалкой шлюхой. Тем не менее силы постепенно покидали девушку, но не из-за усталости, а из-за эмоциональной беспомощности. Она чувствовала себя жертвой в руках дикого зверя, делающего с ней всё, чего душа изволит. При этом тёмная не ощущала угрозы жизни, что имело огромное значение.
Время шло. Минуты сменяли друг друга, сливаясь то ли в миг, то ли в вечность.
Клементина, вся покрытая потом, дышала полной грудью, периодически вздрагивая от махинаций подонка в её трусиках. Сладкие, тёплые волны растекались по телу от его действий. Разум давно потерял ориентацию во времени и пространстве.
Тёмненькая давно бросила попытки сопротивляться. Она просто сидела на негодяе с раздвинутыми ножками и запрокинутой головой, пока он массировал ей киску. Сама того не заметив, девушка начала легонько двигать тазом, помогая рукам пацана. И вот, когда она уже почти дошла до пика эмоций, ублюдок просто прекратил её массировать…
Впрочем, немного позже он продолжил, и Клементина вновь принялась помогать ему, двигая тазом против его движений. От удовольствия закатывались глаза… Весь стресс, эмоции и переживания постепенно сжимались, чтобы взорваться, и… Он вновь остановился!
Десять минут Кён доводил шоколадку до такого состояния, что она вот-вот кончит, но за секунду до этого он прекращал стимулировать её. Он нарочно щекотал ей нервы, лишая рассудка. Такой вид пытки можно и нужно объявить незаконным.
«Пре-кра-ти делать это со мной, ублюдок!» — слабым голосом выдавила Клементина.
«Делать что? Я всего лишь пытаюсь тебя вытереть, а ты всё не сохнешь…» — Кён сдвинул полоску трусиков в сторону, высвободив наружу сочный пульсирующий персик девушки, набухший и покрасневший от прилитой крови, и наклонил ей голову. — «Вот, глянь какой мокрый, сочный персик. Я его всё тру-тру, а он только мокрее становится!»
«Ты… Болен!» — с истерическим смехом сказала Клементина.
«Если ты возбуждена и нуждаешься в помощи иного рода, то так и скажи.»
«Нет… Никогда! Я не… возбуждена…»
«Может, тебя укусила оса по пути сюда, а я не заметил?»
Клементина истерически захихикала и закивала.
Кён раздвинул припухшие половые губы, отчего красавица пронзительно взвизгнула, и возбуждённо мурлыкнул: «Смотри, твоё розовое влагалище пульсирует и блестит от соков. Наверное, тебя укусил шершень. Это очень опасно, знаешь ли!»
«З-за… Закрой! Не смотри, говню-ю-юк!» — потребовала Клементина нежным, тоненьким голоском, похожим на мольбу ангела. Он звучал совершенно неубедительно, а скорее провокационно, но не специально. Иной интонации девушка не смогла выдать.
«Пусть пиздёнка подышит свежим воздухом, проветрится… Укус-то страшный!» — настороженно сказал Кён, стукая пальцами по клитору девушки, как по клавишам пианино.
«Тва-а-арь…» — Клементину выворачивал наизнанку этот голос Ямы, каждое его прикосновение толстых смуглых пальцев, его поведение и игра на её нервах. Убила бы! Однако она не могла отрицать того, что находится на пределе и жаждет кончить.
«Нет ведь никакого шершня, не так ли?»
«Е… Есть…»
«Зачем врёшь? Сучка, у меня уже все яйца вымокли в твоих любовных соках! Ты только глянь на свою щёлку. Набухла и пульсирует, жаждет толстого члена. Буквально умоляет меня поскорее трахнуть себя. Ну как я могу ей отказать? Я что, злодей какой-то?»
«Н-нет… Не сме-е-ей…»
«Я, как хороший друг, помогу другу, раз он нуждается в моей помощи… Даже несмотря на то, что ты говоришь, чтобы я этого не делал. На то я и твой друг.»
Когда Клементина увидела, как между её ног появилась большая пурпурная головка, ей стало дурно, а нутро пошло судорогами от одной лишь мысли, что он в неё войдёт.
Кён приподнял красавицу за таз и упёрся головкой в её узкое место, и удивлённо изрёк: «Смотри, она меня поцеловала! Прямо присосалась и засасывает внутрь!»
«Н-нет! Не-е-е-ет, прошу-у-у!» — Клементина отчаянно завертела головой.
«Ты готова?»
«Т-только… Не Яма… Только н-не он!» — взмолилась Клементина с дрожащими ресницами.
«Ты где-то видишь здесь Яму?» — фыркнул Кён. — «Ну хорошо, я не стану этого делать. Ты сама это сделаешь, когда пожелаешь. Не хочу брать на себя ответственность.»
Когда пацан отпустил таз Клементины, она только чудом успела среагировать, упёршись ступнями, обёрнутыми в белоснежные чулки, в стены источника. Эта поза позволила ей не упасть на шип злодея, однако стоит ей немного ослабить мышцы, и она несомненно соскользнёт и будет нанизана! Для девушки это было так же ужасно, как если бы там находился кинжал, во многом из-за того, что ублюдок носил личность Ямы.