Он был абсолютно отстранённым, с жёстко натянутым телом, со стиснутой челюстью и расправленными плечами. Он не проявлял каких-либо признаков того, что они провели вместе прошлую ночь. Он сохранял нейтральное выражение лица и был полностью поглощён допросом. Конечно, он ведь профессионал. Здесь рабочая обстановка. Он никогда не проявит, что чувствует.
Однако от его непроницаемого взгляда Алану пробирал ледяной холод.
Кстати, о противоречивых сигналах. С одной стороны, он рано встал и заплатил за ремонт её машины. Его действия — и то, что сказал ей его механик, — как представляется, указывает на то, что она для него особенная. Но язык его сдержанного тела говорит нечто совсем иное.
Только когда рука Дуайта коснулась её плеча, Алана осознала, что допрос закончился, а Тига Прайса уже уводили в камеру.
— Ты где-то за тысячу миль отсюда, — сказал Дуайт, когда они вместе покинули допросную. Алане пришлось силой вынудить себя не оглянуться через плечо, чтобы бросить прощальный взгляд на Ноя. — У тебя что-то произошло, что не даёт тебе покоя?
Да! Ной Бриско.
— Он ведь виновен, да? — она кивнула в направлении, куда надзиратель уводил Тига Прайса.
— По всей видимости, да, — ответил Дуайт. — Но наша работа состоит в том, чтобы организовать по возможности наилучшую защиту.
— Даже когда мы точно знаем, что наши клиенты виновны?
— Да.
— У тебя когда-нибудь было ощущение, что в этом ты совершенно не прав? Что ты помогаешь виновным людям уйти безнаказанными?
— Каждый человек имеет право на справедливую защиту. Это прокуратура должна доказывать вину подсудимого. Если я лучше выполнил свою работу, чем они… — Дуайт пожал плечами, разведя руки в стороны. — Я выигрываю.
— Пусть даже этот преступник может свободно разгуливать по улицам?
Дуайт замолчал, серьёзно к ней присматриваясь.
— Ты подумываешь о том, чтобы переметнуться на другую сторону, Алана?
Она вскинула подбородок.
— Считаю, это вполне возможным.
— Что, приступ угрызений совести?
— В последнее время мои взгляды начали меняться.
— С тех пор, как ты стала водиться с неким полицейским? — Дуайт приподнял брови. — Ты позволишь полицейскому завлечь себя на сторону тёмных сил?
Она вспомнила вечер в маленьком ресторанчике, когда Дуайт снял её с дела Клаусена, чтобы сам мог сыграть на публику перед СМИ. Её мировоззрение начало меняться именно тем вечером, после её разговора с Ноем. Она хотела быть на стороне Ноя. Чтобы помогать сажать плохих парней за решётку, а не выпускать их на волю.
— Да, — ответила она с лёгкостью. — Позволю.
— Это просто такой период в жизни, который ты переживаешь, — сказал Дуайт. — Подожди немного, прежде чем принимать такое важное решение, как это. Не нужно основывать свою карьеру на своих романтических фантазиях.
— Алана, — Ной окликнул её как раз тогда, когда она с Дуайтом подошли к выходу. — Можно тебя на пару слов?
С колотящимся сердцем она остановилась.
— Увидимся в офисе, — сказал Дуайт. — Не забывай, речь идёт о твоём будущем. Не позволяй сердцу сбивать тебя с пути истинного, — он вышел за дверь, оставив её в коридоре с Ноем.
У неё все внутри скрутило, когда она увидела его хмурое лицо.
— Привет, — сказала она, затаив дыхание, так по-глупому, словно они последние двадцать минут не провели вместе на допросе.
— Ты получила свою машину назад? — спросил он.
Она кивнула головой.
— Спасибо, что договорился за меня о ремонте. Я верну тебе деньги.
Он отмахнулся рукой от её слов, но не посмотрел ей прямо в глаза.
— Ремонт машины — это извинения.
— Что…
— Прошлой ночью я полностью нарушил все рамки дозволенного.
Он что, извиняется за то, что сбежал от неё этим утром? Все в порядке. Она поняла. Простила его.
— Нам не стоило…я не должен был… — он замолчал. — Воспользоваться тобой так, как это сделал я.
Он устраняется, идёт на попятную. Он починил её машину не потому, что она для него особенная, а потому что чувствовал свою вину. В полном поражении Алана сделала глубокий вдох. Она была вполне неплохим адвокатом, чтобы не показывать своих истинных чувств. Чтобы он не увидел, как сильно он ранил её. И, кроме того, она знала, что у Ноя были проблемы. Заставлять его корить себя в связи со сложившейся ситуацией — не решение проблем.
Будучи преисполненной решимости выглядеть как обычно, она рассмеялась.
— О, Ной, не убивайся ты так из-за этого. Прошлой ночью было здорово, но у меня нет никаких надежд на что-либо большее от тебя.
— Нет? — произнёс он, задумчиво почесав затылок.
— Нет, — Алана покачала головой, хотя её сердце разрывалось. — Мне нравится проводить время с тобой, но это ничего не значит.
— Не значит? — казалось, будто он находился в полном замешательстве.
— Послушай, я дам тебе немного времени, чтобы подумать о том, хочешь ли ты иметь полноценный роман или одной ночи вместе было достаточно. Бал пожарных назначен на канун Рождества. Если появишься, мы можем провести вечер вместе. Если нет… — она пожала плечами. — Никаких обид.
— Я… э-э-э… Я работаю в канун Рождества.
— Во сколько ты заканчиваешь?
— В шесть.
— Праздник начинается в восемь.
— Ты же знаешь, что я не праздную Рождество, — сказал он. — Именно поэтому я добровольно работаю в праздничные дни.
— В том-то и вся проблема, не так ли? Ты так долго мёртвой хваткой сдерживал рождественское настроение, что не знаешь, как позволить себе быть счастливыми. Ты наказываешь себя за прошлое. Оно закончилось. Тебе нужно всё это оставить в прошлом, или никогда не познаешь счастья.
— Я… — Ной увлажнил губы. — Всё не так просто.
— Это очень даже просто. Всё, что от тебя требуется, — постараться. Решать тебе, Ной. Никакого давления. Никаких ожиданий. Делай всё, что делает тебя счастливым.
С этими словами она круто развернулась на каблуках, чтобы поскорее уйти от него. Есть предел тому, сколько можно притворяться, даже для отличного адвоката.
Глава 7
Управление полиции в канун Рождества было зловеще тихим и спокойным. Ничего не происходило. Ной провёл день, размышляя о том, что Алана сказала в тот день, когда он арестовал Тига Прайса за поджог.
Она возложила всё бремя ответственности на него. Она бросила его там, но в то же время сохранила возможность для будущего. Чего же он хотел?
Алану.
Вот, чего он хотел.
Но он так сильно боялся сделать следующий шаг. Заявить во всеуслышание то, чего хотел. В чём нуждался. Уязвимость заставляла его чувствовать себя слабым. Чтобы признаться, что Алана очень нужна ему… ну, он лучше отправится в рейд на банду преступников без бронежилета и оружия. Всякий раз, когда он оказывался рядом с ней, то чувствовал себя обнажённым, будто она видела прямо сквозь него.
Испугавшись всего этого, он смотрел, как она уходила. Больше, чем что-либо ещё в мире ему хотелось позвать девушку, сказать ей, что он чувствует на самом деле. Будучи с ней, он чувствовал себя живым. Счастливым.
А счастье пугало его до чёртиков.
Гораздо проще, гораздо безопаснее выйти из игры, как она ему предложила. Не пойти на тот бал. Он бы не смог смотреть на всё то праздничное веселье.
Даже не ради возможности заполучить Алану?
Чёрт, да они совсем не ровня. Полные противоположности. Если бы Алана провела с ним больше времени, то довольно бы скоро выяснила, что они не очень-то хорошо подходят друг другу. Ладно, они были отличными любовниками в постели. Ладно, с ней ему было гораздо проще говорить, чем с кем бы то ни было, кого он знал. Ладно, она заставляла его хотеть измениться и стать лучшим человеком, но, в конечном счёте, она потребует больше, чем то, что он может дать. Ей нужен такой парень, который подходит её жизнерадостному нраву. Парень, который в силах признаться ей во всем, что чувствует. Парень, который не под влиянием своей скрытной тёмной стороны.