Я изумленно округлил глаза и отшатнулся от Сэма.
- Ты что, сначала сходил почистить зубы? – вырвалось у меня (честное слово, я даже не задался вопросом, чьей зубной щеткой он это сделал).
Сэм посмотрел на меня не менее удивленно.
- А ты бы хотел, чтобы я полез тебе отсасывать без резинки с нечищеными зубами?
Меня прорвало. Я ржал, как ненормальный, катаясь по кровати, всхлипывая и завывая. Сэм спокойно сидел рядом, ожидая окончания истерики. Отсмеявшись, я резко уронил молодого человека на себя и спросил:
- И откуда ты только такой взялся?
Тот улыбнулся, оценив риторичность вопроса, и слегка пожал плечами.
- Да, а как же ты, - спохватился я, понимая, что попал в очень неловкое положение. Я просто не представлял себе, чем можно отплатить за такой охуительный минет. Только собственной задницей, а для этого я был еще недостаточно возбужден. Ладно, к черту. Пусть только намекнет – я это сделаю.
Но Сэм снова улыбнулся и покачал головой.
- Я уже, - сообщил он, в качестве доказательства проводя рукой по своему животу и демонстративно облизывая мокрые пальцы.
Я неверяще уставился на него.
Он удобно улегся рядом, положив руку мне на грудь и уперев в нее подбородок. Он смотрел мне в лицо, лаская взглядом, будто хотел запомнить во всех деталях. Навсегда.
- Ты просто не представляешь, как прекрасен, когда кончаешь, - мягко прошептал молодой человек, - Мне почти не потребовалось прикасаться к себе.
Я застонал, привлекая его ближе и нежно касаясь губ.
- Что же ты со мной делаешь, чудовище, - пробормотал я.
Он улыбнулся мне в губы и отстранился.
- Поспи, еще рано, - сказал он, вновь устраиваясь на моей груди, - Я хочу посмотреть, какой ты, когда спишь.
- Извращенец, - проворчал я, приобнимая его за плечи. И закрыл глаза.
- Есть немного, - согласился Сэм.
***
Когда Сэм разбудил меня во второй раз, судя по свету, пробивающемуся из-под задернутых штор, было уже утро. Молодой человек, полностью одетый, сидел на краю постели и смотрел на меня совершенно нечитаемым взглядом.
- Теперь мне действительно пора, - просто сказал он, когда понял, что я почувствовал его прикосновение и проснулся. Молодой человек улыбнулся, вежливо и отстраненно, кивнул и направился к двери.
Все правильно. Чем быстрее пройдет момент расставания, тем лучше. Мы провели вместе прекрасную ночь, мы оба не планировали продолжение. Мы даже не знаем настоящих имен друг друга. В конце концов, это бывало уже десятки, если не сотни раз…. Поправка. Я никого никогда не оставлял у себя до утра. И сам нигде не оставался.
Я молча провожал его взглядом, отчаянно борясь с нестерпимым желанием завыть. Должно быть, именно так, оставаясь на месте, ничего не предпринимая, делая вид, что все в норме, люди и проебывают свое счастье. По крайней мере, свое я сейчас точно проебывал…
Парень открыл дверь и в нерешительности замер на пороге. Да вали уже, я же сейчас не выдержу.
- Возможно, эта информация покажется тебе лишней, - задумчиво произнес Сэм. - Я нечасто бываю в этом городе и в том баре. Но я обязательно буду там в следующую субботу.
Ничего не изменилось. Я продолжал молчать. Только, кажется, Сэм в очередной раз понял меня без слов. Он легко улыбнулся, словно в ответ на какие-то собственные мысли, а потом закрыл за собой дверь.
Я откинулся на подушку и уставился в потолок.
В следующую субботу Сэм в баре так и не появился. И через субботу. Я долго думал, ехать ли в третий раз, и решил, что, пожалуй, достаточно.
ЧАСТЬ I
НЕУЧТЕННЫЙ ВНЕШНИЙ ФАКТОР
- Ну все, Эклз попал! – радостно возвестил Стив, ни к кому конкретно не обращаясь, и плюхнулся за свой стол, с энтузиазмом буравя меня взглядом. Какой козел поставил наши столы один напротив другого – было для меня большой загадкой. К несомненному счастью этого самого козла. «Ну, спроси, Эклз, не будь скотиной. Пожа-алуйста» - казалось, умоляли трагически вздернутые брови моего друга. Я промолчал, только коротко глянул на Карлсона поверх монитора. Сколько раз можно говорить – я в эти игры не играю. Есть что сказать – скажи, нет – сиди молча. Все. Третьего не бывает.
- Как лучше написать – «продуктивность контакта снижена, но сохраняется возможность вербальной коррекции поведения» или «несмотря на сниженную продуктивность контакта, поведение вербально корригируется»? - покусывая карандаш, спросил я.
-Первое, однозначно,- откликнулась Алона и с жалостью посмотрела на Карлсона. Этот придурок уже всех в госпитале задолбал своей манерой преподносить новости, и только милосердная Тал еще не послала его в жопу. По крайней мере, вслух. Она даже иногда поддерживает эту дебильную игру: «вытяни из меня то, чем я и так жажду поделиться». Я подозреваю, что таким образом она зарабатывает себе репутацию для хорошего посмертия – человек, при жизни много общавшийся с отягощенным знанием Карлсоном, автоматически заслуживает рая, ибо с адом уже ознакомился на земле. Нет, Карлсон, правда, мой друг и, в целом, прекрасный парень, но стоит ему дорваться до какой-нибудь интересной (с его точки зрения) информации, сон разума моментально рождает чудовище. Этот монстр ходит с загадочным видом, капризничает, требует внимания, считает, что все обязаны умолять его об откровении, обижается, когда никто этого не делает, а потом выясняется, что просто совет попечителей решил исключить из больничного меню ту кошмарную рыбную запеканку, из-за которой тошнит уже всех, и больных, и здоровых. Дело, вне всякого сомнения, благое, но явно не стоящее такой театральной подачи.
- Так что там про Эклза? – со вздохом спросила Алона. Нет, она святая, - И не смотри так на него, сам знаешь, ему все равно.
Мне действительно все равно. А сейчас я еще и уши заткну. Хотя нет, не поможет. Докричится.
Стив моментально переместился ближе к Алоне и присел на краешек ее стола.
- Снова положили Джей Ти, - многозначительно произнес он.
Кажется, информация действительно была стоящей, потому что я услышал, как Алона выронила ручку.
- О нет. И Эклз попал под раздачу? – испуганно спросила она.
Карлсон многозначительно кивнул.
- Ладно, уговорили, - не выдержал я, - Стив, тащи сюда свою жопу и рассказывай. Алона уже и так в курсе, а мне, не поверишь, впервые в жизни интересно тебя послушать.
Карлсон не умел и не любил долго сердиться. Он просиял и пересел на мой стол. Я вытащил из-под него папку с рукописью статьи и, откинувшись на спинку кресла, приготовился слушать.
В течение следующих десяти минут я получил подробный отчет о пяти предыдущих госпитализациях молодого человека, которого в госпитале называли Джей Ти. Я узнал о «дне баррикад», когда означенный молодой человек возглавил восстание среди пациентов острого отделения, вместе со своими последователями забаррикадировался в столовой и в течение нескольких часов успешно держал оборону. Я выслушал историю о медсестре, запертой на ночь в подсобке. Бедняжка сорвала голос, пока ее не услышал делающий обход дежурный врач. Я узнал, как Джей Ти выкрал из процедурной спирт, нажрался сам и напоил охранника. В последующем бедный парень так и не смог объяснить, как его угораздило сесть выпивать с пациентом. Особое внимание Карлсон уделил самой настоящей детективной истории, в которой весь персонал госпиталя несколько ночей подряд безрезультатно ловил некую неустановленную личность, которая бродила по корпусу, пугая больных, и без помех проходила сквозь запертые двери. Истерия достигла такого накала, что некоторые медсестры уже всерьез говорили о призраке. Все вздохнули с облегчением только тогда, когда совершенно случайно был пойман именно Джей Ти с универсальным ключом, украденным у охранника во время той памятной пьянки.