Часть I
Сломанная колонна
1925–1930
Глава 1
Сентябрь 1925 года
— Ну же, хватит валять дурака и пойдем с нами! — Алехандро схватил Фриду за руку и попытался потянуть ее за собой.
Фрида почувствовала, как у нее по спине пробежали мурашки. Так бывало всегда, когда к ней прикасались. Тем не менее она вырвалась.
— Одну минуту. Только заберу тетрадь.
Когда она вернулась, Алехандро поджидал ее на лестничном пролете с их общим другом Мигелем. Фрида замедлила шаг, чтобы полюбоваться им со стороны. Алехандро Гомес Ариас был статен и красив. Его черные волосы блестели, от костюма веяло непринужденной элегантностью. Фрида положила на него глаз в первый же день. Он учился на три курса старше нее и входил в кружок друзей, которые именовали себя качу-час — так в Мексике называют кепки, которые носили молодые люди. Качучас были интеллектуалами, разбирались в современной литературе и обожали живопись. Их кумиром был революционер Хосе Васконелос[1], который, став министром просвещения, развернул кампанию по борьбе с неграмотностью и установил новые стандарты в искусстве. Пока Фрида не присоединилась к кружку, он состоял исключительно из молодых мужчин. Вообще немногие девушки в те годы посещали Препараторию[2]. Фрида готовилась к поступлению на медицинский факультет: как ни отговаривала ее мать, она хотела стать врачом. Но прежде всего Препаратория была для Фриды островком свободы, куда она сбегала от пристального внимания родителей и соседей. Каждый день она ездила на трамвае из погруженного в вечную дремоту пригорода Койоакан в центр города.
Фрида подтянула вязаные чулки повыше, пока они не спрятались под подолом плиссированной юбки, и бросилась бежать. Поравнявшись с Алехандро, она легонько задела его локтем: «Ну, чего встал!», а потом вихрем пронеслась мимо вниз по лестнице.
— Фрида, да погоди же! Ты совершенно невозможна.
Лестничный поворот Фрида преодолела таким гигантским рывком, что юбка взмыла вверх, обнажив колени. Крепко держась за перила, она перемахнула сразу через половину ступеней.
— Фрида! — крикнул Алехандро еще раз. — Ты разрушаешь репутацию женщин в этой школе.
Фрида закатила глаза. Она любила Алехандро всем сердцем, но почему он никак не хочет понять, что эти движения — часть ее самой. В детстве она переболела полиомиелитом, который изуродовал ее правую ногу. Но, несмотря на это, она не могла представить себе жизнь без скорости, лазанья через препятствия и танцев. И Алехандро наверняка знал об этом. Почему же все вокруг требуют, чтобы она чинно спускалась по лестнице, как пай-девочка, и чтобы никто и никогда не видел ее запыхавшейся. Лишь потому, что она женщина? Ну конечно, она женщина. И она будет настолько стремительной, насколько сама захочет.
Фрида резко остановилась посреди пролета, и Алехандро чуть не врезался в нее.
— Но я нравлюсь себе такой. А ты просто боишься, что я быстрее себя! — крикнула она. Тяжело дыша, он стоял на ступеньку выше нее, черные волосы ниспадали ему на лоб, а скулы горели огнем. Наклонившись, он прижался губами к ее губам. Фрида позволила ему себя поцеловать, затем ловко увернулась от его объятий и продолжила свой путь вниз по лестнице и через тенистый дворик.
Улица встретила ее душным полуденным зноем. На дворе стоял сентябрь, заканчивался сезон дождей, воздух был напитан влагой. С утра прошел небольшой дождик, и все дома словно вымыли с мылом.
Они зашагали по улице Аргентина в сторону Сокало, огромной центральной площади, которую украшали кафедральный собор и Национальный дворец. Сюда стекался весь город: жонглеры и уличные музыканты мари-ачи, торговцы и жулики, политики и простой люд. Фрида старалась идти как можно медленнее. Ей не хотелось возвращаться домой. Койоакан — само это название навевало скуку. Из развлечений — пыльная площадь Идальго перед церковью. В Койоакане все знали друг друга и некуда было спрятаться от неусыпного надзора соседей и священника. А здесь, на улицах столицы, теснились толпы людей. Они бродили по рынкам и сидели за столиками летних кафе. На Сокало играла музыка, реяли транспаранты или показывали фокусы бродячие артисты. Здесь всегда было на что посмотреть. И здесь она могла целоваться с Алехандро сколько захочется.
На террасах кафе в такую жару было немноголюдно. Но торговки-индианки все равно выставили свои незамысловатые лотки, сколоченные из деревянных досок. Раскрыв зонтик, Фрида медленно фланировала мимо прилавков. Торговцы сидели перед кованой оградой, опоясывающей собор, или в тени, которую отбрасывали стены домов, и предлагали купить овощи и фрукты, вышивку и керамику, и даже черепа, изготовленные из подкрашенной сахарной глазури, хотя до Дня мертвых оставалось несколько недель.
1
Хосе Васконелос Кальдерон (1882–1959) — мексиканский историк, философ и государственный деятель. —
2
Национальная подготовительная школа при Национальном автономном университете Мехико, старейшее учебное заведение Мексики. Его выпускники имеют право поступать на профильные факультеты университета без экзаменов.