Был составлен текст в газету бесплатных объявлений. Закуплены конверты. Ежедневно Юлия Николаевна покупала газету и посылала туда свою рекламу на вырезанном бланке.
Через месяц после того, как "защитница потребителей" заявила о себе, у нее появился первый клиент. Она добилась замены сломавшейся микроволновой печи и получила за труды 300 рублей.
Конечно, денег новая работа приносила не слишком много, но Юлия Николаевна была и этому рада. А пуще всего радовалась тому, что она снова при деле. Снова кому-то нужна. И клиентам, и дочери.
Та уже жаловалась, что ее норковая шуба тоже оказалась некачественной разлезается по кускам... Дочь очень надеялась на то, что к весне мамми и норку сбагрит, а она, Таня, приобретет репутацию роскошной женщины, которая меняет меха каждый сезон.
* * *
Переписка у Юлии Николаевны была, особенно по нынешним телефонизированным временам, весьма обширной. Она писала (и регулярно получала обратную корреспонденцию): двоюродной сестре Натусе в Севастополь; школьной подруге Галке в Черновцы; институтской подружке Толстой Миле, которую судьба забросила в Магадан; и еще двум подругам - Вере в литовский город Игналина и Нине в нашенский Нижний Новгород. Кроме того, по своим делам "боев за справедливость" она имела эпистолярные сношения с аппаратом мэра, правительством Москвы, префектурами, а также,разнообразными торговыми и промышленными предприятиями. Так что, помимо бесплатных газет "Экстра М" и "Центр Плюс" и бесчисленных рекламных листовок, почта почти всякий день приносила ей то официальное, а то приватное письмо. Вот и нынче она достала из почтового ящика в мерзлом подъезде длинненький конверт. Конверт был с нездешней маркой и обратным адресом, напечатанным латинскими буквами. Сердце екнуло: "Неужели?.."
Уже полгода Юлия Николаевна занималась "генеалогическим проектом", как со смехом называла эту затею Таня. (Иной раз Таня намеренно путала и называла проект "гинекологическим".)
Раз в неделю Юлия Николаевна посылала в парижскую газету (аналог нашей "Из рук в руки") объяву, в которой она просила откликнуться своих родственников, - благо специально за бланки международных объявлений платить было не надо: все равно ради отечественных квитков газета покупалась каждое утро.
Юлия Николаевна хотела восстановить историю своего рода, - уходившего корнями в легендарное дореволюционное время.
Ее прадед был - сохранились фотографии, а кое-что рассказывала Юлии Николаевне ее мама - князем и одновременно миллионером из Харькова. У господина Савичева было то ли семь, то ли даже восемь детей.
Про судьбу одного из них, Николая Савичева, мама знала - он, в конце концов, был ее дедом. Что сталось с самим князем-миллионщиком и остальными его детьми, ничего не было известно. То ли сгорели они дотла в пламени революции и Гражданской войны, то ли тихо перемололи их (как и деда Николая) в лагерную пыль в тридцатые; а может, пали они на фронтах Великой Отечественной... О судьбе их не осталось ничего: ни изустных преданий, ни писем, ни документов.
А вдруг, задумывалась Юлия, они эмигрировали? Вдруг живут где-нибудь во Франции или в Аргентине ее троюродные братья и сестры? Ее двоюродные тетушки?
- Ну, тут уж ты, мамми, загнула, - смеялась дочка. - Какие там родственники? Померли все, давно померли! А если не померли - по-русски читать разучились. Тоже, размечталась - тетушка из Парижу! Ищи иголку в стоге сена!.. Деньги только зря тратишь.
Мама сердито отвечала:
- Свои трачу!
Объявление посылалось за объявлением с завидным упорством, но... Ответа все не было и не было. Уверенность Юлии Николаевны в успехе дела становилась все более призрачной... И вот, наконец, иностранный конверт!
Она не разорвала его сразу же, немедленно, в подъезде (как поступила бы, к примеру, Таня). Нет, Юлия Николаевна поднялась на лифте в квартиру, взяла очки, ножичек для разрезания бумаг, погрузилась в кресло - и только после этого, аккуратно вскрыв письмо, принялась читать.
Послание было отпечатано на компьютере на очень белой, очень плотной бумаге. Написано оно было по-русски.
Содержание его было поразительно.
48-бис, рю-де-ла-Либерте, Анган-ле-Бен, Франция 7 января 1999 года
Господа, позвольте продемонстрировать Вам свое самое глубокое почтение. С чувством большого волнения я прочитала объявление из России, напечатанное в парижской газете. Мое волнение усугубилось тем, что, вполне возможно, я являюсь искомым для Вас субъектом.
Меня зовут Вера Викторовна Фрайбург, урожденная Савичева. Я рождена в 1915 году в городе Харькове, Россия. Мой papa. Ie compte Виктор Ильич Савичев, возможно, является тем самым г-ном Савичевым, коего Вы разыскиваете.
Мой папа, князь Виктор Ильич Савичев, безвременно и печально погиб в 1918 году в советской России, и обстоятельства его смерти не являются мне известными.
Моя татап, la compte Савичева, смогла вывезти меня из России на пароходе, вместе с героическими офицерами Белой армии. Морем мы попали в Константинополь и в 1921 году перебрались с нею в Париж.
Мама моя скончалась в Париже в 1942 году, во время немецкой оккупации, от грудной жабы. Она похоронена на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.
Муж мой, барон Эрнст Фрайбург, оставил меня навеки - да упокоит господь его бессмертную душу! - восемь лет тому назад. К несчастию, мы не имели детей. Нет у меня и иных родственников. Поэтому мне было бы весьма важно, приятно и утешительно больше узнать о моих возможных родственниках из России, где мне, волею жестокого XX века, так и не удалось более побывать.
Я благодарна Вам за Ваши поиски. Не соблаговолили бы Вы прислать мне подробный рассказ о Вашей семье, а также, по возможности, свидетельства Вашей связи с семьей Савичевых?
Не знаю, являетесь ли Вы верующими или атеистами, но полагаю, что имею право поздравить Вас с Рождеством Христовым и пожелать Вам света, здоровья и любви.
Буду с нетерпением ждать ответа.
Примите уверения в моем искреннем к Вам почтении:
ФРАЙБУРГ-САВИЧЕВА
Вечером того же январского дня письмо было продемонстрировано Тане.
- Ну ты, мамми, гигант! - с нескрываемым восхищением произнесла та, прочитав депешу. - Княгиня из Парижу! Бабуленька!.. Да я всю жизнь об этом мечтала!.. Вот не ожидала, что тебе хоть кто-то ответит. А тут - княгиня!
- Я всегда добиваюсь своего, - с важностью произнесла Юлия Николаевна.
- Да тут ведь не двадцать рублей с Выхинского рынка! - воскликнула Таня. - И даже не шубка! Тут ведь каким наследством пахнет! - И Таня еще раз зачитала то место из письма, где княжна Фрайбург-Савичева говорила о своем парижском одиночестве, об отсутствии детей и иных родственников.
- Да, я тоже это поняла, - с гордостью сказала Юлия Николаевна.
Немедленно был составлен ответ в Париж.
Письмо получилось столь длинным и объемистым, что на почте пришлось за него доплачивать (расходы взяла на себя Таня).
В нем Юлия Николаевна подробно описывала историю своего рода. Рассказывала о своем деде Николае. Он родился в 1905-м и был расстрелян в Ленинграде 1937-м. Именно он являлся, по всей видимости, старшим братом французской княжны.
Юлия рассказывала также о его дочери - матери своей Анне Николаевне, которая, по всему судя, доводилась парижской княжне племянницей. Наконец, она сообщала хронику своей жизни, а затем в самых умилительных тонах повествовала о дочери своей Танечке.
Письмо было отредактировано Таней, и из него решительно были вычеркнуты те моменты, которые говорили о малом достатке и безработице самой Юлии Николаевны. ("Они там на Западе несчастненьких не любят", - безапелляционно заявила по этому поводу дочь.)