- Отцу еще поперечь...
Алика, как и шестеро остальных ее братьев и сестер, воспитывалась на традициях уважения и почитания родителей. Никому и в голову не могло прийти перечить ни словом, ни делом родительской воле. Выросшие дети, уже будучи сами главами семейств, молча и покорно выслушивали родителей. А у «залетевших» братьев Алики даже мысли не было защищаться, когда родитель их «рихтовал» деревянной палкой.
- У меня будет ребенок, и я никуда не поеду, - преодолев свой страх перед родительским гневом, тихо выдохнула Алика.
- Ты думаешь, она нас обманывает? - спросила мать дочь-медика, которая тут же явилась после сигнала тревоги.
- Не знаю, вообще-то у нее месячные были расписаны по часам, а сейчас вот... задержка. Может быть, а, может, из-за нервов. Сделаем анализ крови, проверим, не наградил ли ее этот чем-нибудь, заодно и проверим.
- Только ты никому ни слова, - сопутствовала мать, - ни твоим сестрам, ни, тем более, отцу.
- Ладно, мам, не переживай...
- Правда? - Алика искала подтверждение в глазах сестры.
- Правда, - кивнула та.
Алика присела на кровать, закрыв лицо руками, по которым беззвучно текли горячие слезы. Она даже не знала, от горя или от счастья. Наверное, и от того, и от другого.
- Ладно, ладно, - успокаивала ее мать, в раздумье, как решить эту проблему, не поднимая шума и не обесчестив семью.
- Выход один - аборт. Только для этого она должна быть согласна, потому что в больнице обязательно спросят. Если она ответит нет, даже я ничего не смогу, - отвечала старшая дочь на вопрос матери.
- А нет кого-нибудь, кто бы мог нам помочь? Не бесплатно, конечно...
- Мам, это подсудное дело! Никто на это не пойдет, ей же не шестнадцать лет. Она совершеннолетняя, без ее согласия ни один медик на это не пойдет. Нужно ей все объяснить, дать ей отдохнуть и подумать. Только затягивать не стоит.
- Да ты что?! Если соседи заметят, от позора потом не отмыться.
- Вставай, хватит дома сидеть, - обратилась мать к свернувшейся клубком Алике. - Приведи себя в порядок да сходи к Фатиме, помоги немножко.
Первой реакцией Алики было отказаться, так как ей не хотелось никого видеть, не ощущать на себе осуждающих взглядов. Только что-то проскочило в мозгу. Не осознавая еще всего до конца, не спеша стала собираться.
Готовая к выходу, взволнованная, она вытряхнула содержимое сумочки на кровать. Вместе с женскими безделушками, косметикой, духами и прочими не всегда нужными предметами на койку упал пустой скомканный конверт. На нем рукой Сергея был написан номер телефона. Просто номер. Ни имени, ни фамилии - просто номер. Видимо поэтому конверт и не был изъят вместе с записной книжкой по возвращении в родной дом.
Конверт - это первое, что попало под руку Сергею, когда он записывал номер телефона хозяина их квартиры. Позже Алика звонила несколько раз по этому номеру для решения некоторых бытовых вопросов.
Сколько раз она говорила себе, что надо его переписать в записную книжку, а не таскать в дебрях сумки, где и без этого черт ногу сломит.
Алика зажала конверт в ладони. Надежда тонким лучом пробилась через грозовые облака отчаяния.
Фатима была женой старшего брата. Отсутствие прямой родственной связи позволяло ей принимать позицию не всегда или не совсем соответствующую общему настроению родового клана и делало отношения с Аликой более доверительными.
- Помнишь, когда я замужем оказалась, мне было лет еще меньше, чем тебе сейчас. И поверь, с малым дитем на руках, когда у тебя муж рядом, семья - не так просто. К тому же, маленькие постоянно болеют, то одно, то другое... Я первый год вообще не спала - думала, точно с ума сойду! А представь, одной? Он же дома не бывает - помощи никакой. На своих можешь не рассчитывать - для них тебя не существует. Некоторые даже порадуются, видя тебя в дерьме, а потом будут пальцем тыкать и других поучать. Вон, мол, она отца-мать не послушала, и смотрите, к чему это привело. Кстати, он хоть знает, что ты беременная?
Слушавшая ее Алика подняла голову и, глядя в глаза, медленно отрицательно покачала головой.
- Нет... не знает. Я ему не успела сказать. Сперва не была уверена, а потом он на полигон уехал. Ждала, думала, приедет, тогда и поговорим. Не хотела по телефону.
- Он даже не знает? - Фатима остолбенела. - Ты уверена, что ему это нужно? Что ты - пузатая - ему нужна? Что ребенок ему нужен? Думаешь, захочет себе обузу вешать? Бросит, где ты его искать будешь? Пойдешь в ворота легиона стучаться?
- Не пойду... - Алике стало тошно. Тошно от того, что все эти вопросы на уже себе задала, а ответить на них мог только ее медведь. От этого душа болела, и сердце рвалось на куски.