— Фак, Морковка, как же я давно хотел этого, — признался он, тяжело дыша.
Его ритм был неистовым. Он словно выбивал из меня оргазм. Это было мощно и дико, почти больно, но я не хотела иного.
Это был Бен.
Настоящий, неистовый, безумный.
Мне нравилась нежность, но я любила его таким сильнее.
Едва я кончила, то мягко сползла на колени, взяла его член в рот и стала быстро и сильно сосать, чувствуя свой вкус на его плоти. Бен кончил почти сразу, громко простонав. Я проглотила сперму и не могла не улыбнуться, запрокинув голову.
— Добро пожаловать домой, лорд Торнтон.
Он захохотал, все еще задыхаясь и хрипя.
— Безумная, бессовестная Морковка, люблю тебя, — ответил Бен, поднял меня на руки и понес в душ.
Мы вернулись к учебе и студенческой жизни, но ничего уже не было как прежде. Вроде бы никого не ставили в известность о переменах в отношениях, но, похоже, это и не требовалось. Торнвуд стоял на ушах, обсуждая нашу с Беном помолвку, тайную свадьбу в Лондоне и даже мою беременность. Гарри узнал от общих знакомых, что мы встречали Рождество у Йорков вместе, и понеслось. Даже история с шарфами цвета Торнтонов переходила из уст в уста, как баллада.
Мы с Анж не очень близко общались последнее время, но она не постеснялась спросить:
— Вы правда были с Торнтоном официально вместе у Йорков? Он позволил тебе сделать подарки от имени рода?
Я закатывала глаза и объясняла, что это все глупости, мы были отдельно, просто совпадение. Разумеется, она мне не верила. А еще я слышала зависть в голосе. Гарри не пригласил ее провести каникулы вместе. Бен меня — тоже, но Анж это видела иначе.
— Вы вместе — это очевидно, Кэти, — был ее железный аргумент.
Мне было лень отрицать и доказывать. Я наслаждалась безумным романом с Беном, вообще не задумываясь, как это выглядит или называется. Мы все еще играли в игру “Все желания”, но знали, что между нами намного больше, чем спор, похоть и обязательства.
Я узнавала Бена с новых сторон. Мы стали вместе просыпаться и бегать. Разумеется, меня надолго не хватало, и я дезертировала на кухню, чтобы приготовить завтрак. Утвержденное, стандартное меню Бена перестало мне казаться идиотизмом и ограниченностью. Я с удовольствием ела теперь утром кашу, а синие ягоды — в конце недели.
Мы вместе ходили на занятия, обедали, занимались в библиотеке, зависали в кофейне или пабе по выходным. Бен больше ни разу не брал меня на заседание клуба, и я знала, что это не наказание, а благо для меня. После теплой компании в Рождество я и не особенно хотела возвращаться в общество великосветских засранцев. Бенингтон каждый раз возвращался после заседаний Торн Юнион раздраженный и хмурый. Почти сразу он тянулся ко мне и мы занимались любовью медленно и долго.
А вот после регби секс был просто безумным, яростным. Я полюбила регби по воскресеньям всей душой. Именно в этой игре, с обычными пацанами, Торнтон словно сбрасывает все наносное, искусственное и становится собой.
Слава богу, я сходила в медпункт, и мне выписали таблетки. Вряд ли мы бы вспоминали про защиту в минуты страсти.
Единственное, что осталось без изменений, — это требование Бена не общаться с Алистером и не ходить одной. Конечно, бывали моменты, когда я не имела возможности дождаться Торнтона, но мы всегда согласовывали эти случаи, и меня провожал кто-нибудь из регбистов. Конечно, они держались в стороне, но я всегда махала этим шпионам от бога.
— Джеф передавал тебе привет, — обычно дразнила я Торнтона после.
— Где же ты с ним встретилась? — отвечал Бен, сохраняя свое фирменное британское спокойствие и не выдавая себя ни взглядом, ни жестом.
— Мы не встретились. Он шел за мной от кофейни до универа.
— Тебе показалось, Кэти. Джеф работает сегодня на ферме за городом.
— Показалось, конечно, — кивала я, едва сдерживая смех.
Зачем было сохранять эту таинственность, я так и не поняла. Может быть, Бенингтон не хотел афишировать свои контакты с простолюдинами. До меня доходили слухи, что в Торн Юнион его авторитет очень сильно под вопросом, начиная с Рождества. Аристократы спокойно принимали главу общества, который владел глупой рыжей девчонкой и не позволял ее никому трогать. Но наши изменившиеся отношения совсем не привели в восторг Алистера, который часто собирал лордов отдельно от официальных заседаний.
Я все это узнавала от Анж и Элис, с которыми иногда встречалась. Теперь сплетни были для меня полезными, и я старалась не реагировать на гадости. Впрочем, гадостей в мой адрес больше никто не говорил. Наоборот. Все хотели со мной дружить, пытались навязать услуги и знакомства сильнее, чем раньше, и без косых взглядов. Если к игрушке Торнтона не стеснялись проявлять интерес, то подруге лорда всячески демонстрировали уважение. Я не сопротивлялась и иногда принимала приглашения на чаепития, снова стала довольно близко общаться с Анж. Она жаловалась мне, что Гарри уделяет ей меньше внимания, даже когда берет в клуб, иногда не здоровается на занятиях по фехтованию. При этом секса меньше у них не стало.