Тьма, может быть, не знала, а, может, слукавила и умолчала о том, что Отец непрерывно подсеивал семена Света во всех своих Сыновей и больше всего в Красного. Только поэтому Мир Света, окруженный Тьмой, и был вечным. Знали и братья, что Отец очень ценил своего Красного Сына и любил его больше других, и понимали, почему это так.
Тем временем, Красный очень удивился, что Тьма так может говорить, и от удивления чуть-чуть расслабился. Только он отпустил немного свою красную волну, как она стала таять, рассеиваться и соседний красный свет стал превращаться в свет – инфракрасный. Тьма и сама, наверное, не ожидала такого быстрого результата, сильно обрадовалась и была очень довольна собой.
Красный, наоборот, очень сожалел о случившемся, но подумал: "Наверное, так и надо, «все, что не делается, все к лучшему» и «нет худа без добра». Может Отец увидит в нем инфракрасный свет и поймет, как ему нелегко. Да и братья, наконец, откажутся от своих "световых замков", в Великой книге они называются "воздушными", и начнут ему больше помогать держать Тьму. Отец, хоть и говорит, что все мы в равной мере – "грани многомерного единства", но я постоянно ощущаю, что "наличие Тьмы никак не способствует приступу сколько-нибудь Радужных чувств".
И увидел Отец инфракрасный свет в волнах и лучах Красного Сына и сказал ему: "Сын мой Первый, я понимаю, как тебе нелегко, но мы с тобой двое – Отец и Сын должны обеспечить Бытие всем остальным. Это наша Данность.
Мы с тобой должны обеспечить бытие настоящим и будущим: творцам, создателям, сеятелям, жнецам, строителям и обитателям нашего общего большого Дома или Мироздания. Для этого надо непрерывно в это Мироздание что-то сеять. И, если Отец должен всегда сеять, то Сын – всегда сохранять посевы.
А когда мы закончим все будущие жатвы и посевы и развернем наше Бытие во всей его полноте, тогда братья обязательно, с необходимостью станут помогать тебе. Но ты и до этого будешь вознагражден интересной работой".
И вскоре, действительно, Сыны, строившие Мир Света, стали просить Отца вывести их в другой Мир, где была бы более сложная работа. Ведь в этом Мире они уже все спроектировали, сотворили, создали, все многократно построили. Научились противостоять Тьме и опережать(пережать, прижать) Время. Пусть это и прекрасный Мир, но если все это вечно?.. В Великой книге написано: "время – вещь необычайно длинная", а безвременье, наверное, еще длиннее?
И сказал Отец Светов:
– Дети мои, не путайте безвременье с вечностью. Вечность – это побежденное(по-убежденное, побужденное) Время, а безвременье – это не побежденная Тьма. И в грядущем Мире Тьмы будет несравненно больше, и не все из вас смогут устоять перед ее натиском.
В Вечной книге есть несколько вариантов развертывания Бытия в следующем Мире. Не все из них благополучны, есть и достаточно трагичные. Какой получится выбрать вам – вечная тайна. Моя воля и ваша воля не всегда будут совпадать, да и как поведет себя Тьма, ни в одной из Книг об этом не написано.
Прежде, чем на что-то решиться, я расскажу вам одну сказку. Она называется – "Сказка про Белого Бычка". В Великой книге о таких сказках написано: "… вдруг среди наива находишь любопытную мысль, потом забытую и утерянную".
4. Сказка про Белого Бычка
– Ну так вот, жил-был Белый Бычок – серебристый бочок. Жил он в своей небольшой, рабочей клети-обители. В ней всегда было очень светло и жарко. Светло было, потому что бочок Бычка постоянно сиял и светился серебристым светом. А жарко, потому что у Бычка было сердце, вечно пылающее огнем. В огне своего сердца Бычок почти непрерывно сжигал устаревшие знания, слова и числа. А через свой бочок выпускал серебристо-белый свет (от сгоревших слов и чисел) в Вечность, возвращая его Первоисточнику.
Всем известно, что «слова ветшают как платье» и умирают. При этом они знают, что если не позаботятся о себе в конце жизни, то с ними будет то, что было с другими – «умерших слов разлагаются трупики». Но слова вовсе не желали себе такого конца, они знали, что рождены Светом – «из пламя и света рожденное слово» и хотели снова превратится в свет. И добрый Белый Бычок помогал им в этом.
Чаще всего к Бычку, с «последней просьбой», обращались слова, которые быстро и ярко сгорали, не выделяя, кроме света, ничего лишнего. Но, случалось, приходили слова, которые не могли ничего выделить, кроме смрада и копоти. Такие слова Бычок принимал, если они соглашались на “по буквенную кремацию”. Что не могло сделать его сердце, приходилось делать руками. Он это делал, видя, какая мощная энергия, и какая негативная информация заключена в связях букв, составляющих эти слова. И чтобы не погубить все свое дело, он помогал им только так, как это было возможно.